Чтобы закончить дело.
От этой мысли его желудок переворачивался. Он знал, как это будет, когда они вернутся в Колумбию, знал, что они будут делать, и боялся, что этого будет недостаточно — и это ужасало его. Крид сказал, что их с Джей Ти подставили. Найти этих людей будет сложнее, чем найти тех, кто пытками высасывал дюйм за дюймом жизнь Крида из его тела и убил Джей Ти. Добиться для них правосудия будет еще сложнее, но для мятежников, убивших Джей Ти, правосудие будет скорым и суровым.
Тело его брата вспышкой мелькнуло в сознании, и он почувствовал, как пот выступил на лбу. Пытаясь вздохнуть, он посмотрел вниз на бокал с шампанским, потом сунул его обратно в руки болтавшей женщины и отошел прочь.
Ему нужно найти Никки.
Он дважды пересек комнату, пробираясь сквозь толпу, всматриваясь с лица, и уже, было, решил сдаться и уйти прежде, чем вообще перестал дышать, как вдруг увидел ее, в окружении большой группы людей, стоявших перед картиной Трэвиса Джеймса, чудо-жеребца и ее любимой модели. Он вспомнил, что видел эту картину в ночь их знакомства, но именно Никки заставила его остановиться, как вкопанного.
Боже, она была так красива. Даже изо всех сил стараясь помнить ее, об этом он забыл. Он смотрел на нее и не мог поверить, что прикасался к ней, целовал ее, занимался с ней любовью, что его тело было внутри нее. Он никогда не встречал никого, кто бы влиял на него как она. Она была совсем небольшого роста, но обладала над ним силой, обескураживающей и завораживающей его. Она сочилась энергией, которая зажигала ее изнутри. Она была жаром, светом, теплом и такой любовью, какой он не знал раньше — а ведь едва ли знал ее.
Он снова оглядел галерею. Это была ее ночь. Место было заполнено ее картинами, большинство из них изображало Трэвиса, который был достаточно милым парнем, но Киду он нравился бы больше, если бы не висел повсюду голый, особенно перед девушкой, в которую он влюбился быстрее, чем обычно решал взять телефон при знакомстве.
Она извинилась перед толпой, и ушла прочь, пересекая галерею — одна — и он понял, что должен либо сделать своей ход, либо уйти. Компромиссов быть не могло.
Он, было, пошел за ней, но не успел сделать и нескольких шагов, как вновь попал в засаду женщины с шампанским.
— И снова привет, — сказала брюнетка: белые зубы и украшенное блестками платье. — Ты так и не сказал, как тебя зовут. Я Памела.
Она протянула руку, и Кид несколько секунд тупо смотрел на нее прежде, чем вмешалась привычка, и он все же пожал ее ладонь.
