«Медик» никак не собирался мне помогать, вообще ничем не выдавая свое функционирование. Кроме, пожалуй, тепла. И то хорошо.
Когда я отдыхал после очередных метров подъема, мне пришла в голову мысль, что фиолетовый дым, разошедшийся по улице из сброшенных летающим кораблем капсул, был не чем иным, как мощной инсектицидной отравой, но — узкого спектра действия, направленного только на крабопауков. Узкого, так как иначе я не карабкался бы по этому завалу, а мирно почивал вечным сном возле массивной опоры боевого робота.
— И розовый туман нежно ласкал бы заострившиеся черты моего юного лица, — романтическим шепотом поведал я очередной ржавой балке.
Балка предпочла промолчать мне в ответ, с нескрываемым презрением игнорируя мою жалкую попытку пошутить. К слову, она оказалась последней преградой на пути к вожделенному гребню завала. Наконец, добравшись до самого верха, я замер, распластался в мокрой грязи на пузе, жадно вглядываясь сквозь тактические очки в редеющий туман перекрестка…
Перекресток был пуст.
Смок, при таком морозе нужно срочно просушить ноги.
Малыш
Мне до смерти необходим источник тепла.
Эта мысль преследовала меня, жужжа в мозгу, словно китайский мотороллер. Если я хочу выжить, мне нужно двигаться, а чтобы двигаться, мне стоило отдохнуть. Возможно, даже подремать часок-другой. Спать же в такой холодной сырости, какой был пропитан до сантиметра мертвый город, — граничило с безумием. Значит, мне нужно отыскать укромный уголок, где я смогу передохнуть темное время местных суток — часов шесть-семь, — и мне стоило позаботиться о том, чтобы там горел огонь. Хоть какой-нибудь. Хоть из чего-нибудь… И значит, мне нужно найти какое-то подобие дров.
Мне не хотелось идти искать дрова или какой-нибудь дровозаменитель. Мне казалось, что если я выберусь из города, то на окраине меня будет поджидать автопоезд, где — горячий чай, бутерброды, удобная мягкая полка…
Только у меня не было никаких сил на то, чтобы пройти несколько километров через развалины города.
Значит — отдых, костер, дрова…
— Как же мне неохота вас искать! — раздраженно пробурчал я, обращаясь к гипотетически где-то существующим дровам. — Вот бежал бы мимо какой-нибудь Буратино недоструганный… Я бы его оприходовал в костерчик и спасибо даже сказал бы…
Но буратины отчего-то никак не желали пробегать мимо: видимо, догадывались об уготованной им незавидной участи и предпочитали скрываться где-то в своей стране дураков: хоть дурак, да не в костре!
