Как вспоминала А. Я. Панаева, «улицы и без того были пустынны в холеру, но после катастрофы на Сенной сделались еще пустыннее. Все боялись выходить, чтобы их не приняли за докторов, <…> которых стаскивали с дрожек и избивали до смерти». Слухи ходили по Петербургу самые дикие: о приказе в каждом доме держать несколько готовых гробов, куда должны были укладывать больных и увозить прямо на кладбище, о ежедневных посещениях домов докторами и отправлении ими больных в закрытых фурах под конвоем в больницу и пр. Одновременно волнения произошли и в других частях города и с теми же проявлениями: на Ямской, на Песках, на Выборгской стороне и Васильевском острове.
Всего от холеры в период эпидемии погибло 100 тысяч человек. Несколько бунтовщиков были арестованы и преданы суду. Санкт-Петербургская уголовная палата приговорила «начинщиков» к 15 ударам плетьми публично. Однако гражданский губернатор И. С. Храповицкий требовал для них ссылки в Сибирь. Через год разбирательства Сенат присудил их к 25 ударам плетей, так как «более суровое наказание превысило бы меру содеянного».
Однако меры пресечения этим не были ограничены. Как сообщает историк русской армии А. А. Керсновский, «большое количество смутьянов Северо-Западного края и столичной черни было выслано в виде рабочих батальонов в военные поселения Новгородской области. Будучи совместно с поселенцами в лагерном сборе в Старой Руссе, где вспыхнула холера, рабочие батальоны подняли бунт и втянули в него поселенцев. Были убиты более ста человек. Среди них были врачи, медперсонал и офицеры, сотни людей избиты». Холерные бунты прокатились по всей стране.
По мнению А. А. Керсновского, эти события раскрыли Николаю I всю действительную и неприкрашенную картину жизни и быта в поселенных войсках. Рядом последовательных царских указов они были преобразованы – население постепенно было «рассолдачено» и возвращено к нормальной жизни.
«Дом в стиле барок», или «фанталочный» дом
Неподалеку от Сенной площади С. Яковлев в 1780-е годы выстроил себе два дома: один на Садовой улице, а другой недалеко от пересечения Обуховского проспекта и Фонтанки. Дом на углу Садовой и Гороховой улиц (Садовая ул., 38) был «громадный и до ныне (до 1866 года. – Прим. авт.) ни на один этаж противу первой постройки не поднятый». Дом сохранил свою классицистическую архитектуру и этажность и до наших дней. Больше столетия он находился в собственности Яковлевых и только в 1880-х годах был продан купцу А. Д. Воденникову, одному из жертвователей Успенской церкви. Он выделяется среди рядовой застройки Садовой улицы и Сенной площади огромной протяженностью вдоль двух пересекающихся улиц, а также своей классической мощью, несмотря на то что имеет всего три этажа и скупой декор. Дом эффектно поворачивает с Садовой на Гороховую улицу скругленным углом, от второго этажа оформленным колоннами. Автор его до сих пор так и остается неизвестным.
