Мысль ниоткуда. Записываю: «Я никогда не работала».
Спрашиваю:
— А это анонимно?
— Естественно. Всё, что происходит в нашей клинике, остаётся в её пределах. Я выпишу вам направление. Вам удобно на завтра?
Я не знаю, так это или нет.
Но хочу всё вспомнить.
Я хочу узнать, кто я — педофилка или наркоманка.
Даже когда мы предполагаем, что правда ужасна, мы всё равно стремимся её узнать.
Мы — правдомазохисты.
Я говорю:
— Не знаю, но можете не беспокоиться.
Доктор достаёт из ящика своего стола какую-то стопку склеенных бумажек, отрывает одну и что-то пишет на ней. Пока он пишет, он говорит:
— А пока я пишу, загляните в свой паспорт. Может, он вам о чём-нибудь скажет.
* * *
А вообще, было бы очень интересно узнать реакцию моих пациентов, если бы они узнали, что врач, который их лечил, сам больной. Причём не только с физической точки зрения, но и с психологической. Начну, пожалуй, с болезней физических, потому что до психологии дойти я ещё успею. Во всяком случае, я на это надеюсь. Надеюсь, что мне хватит на это времени.
Если считать вместе с годами, проведёнными в институте, то психологии, в общей сложности, я отдал лет двадцать своей жизни. Согласись, срок немалый. Сначала я отучился, потом пошёл работать. Я жил и не скучал (об этом я ещё расскажу), пока пять лет назад у меня не начала болеть голова. Не просто болеть, как ты могла бы подумать, а буквально раскалываться. Врачи прописывали мне множество анальгетиков, которые временно помогали избавиться от симптомов. Они списали всё на мигрень и связали это с моей повышенной умственной деятельностью. А поскольку я действительно постоянно был занят, то такое положение дел меня вполне устроило.
Меня вполне устроила борьба с симптомами вместо борьбы с причинами. Впрочем, как и многих других людей.
Многих других людей с той же болезнью, что и у меня.
Четыре года после появления симптомов я глушил различные колёса. Каффетин, пропанолол, клоферин, мизиноприл, амитриптилин, суматриптан. И многие другие. Даже успел подсесть на антидепрессанты, чтобы боль не так глубоко проникала в недра моего сознания.
Как результат, я сжёг себе желудок, заработав язву, обзавёлся циррозом печени, постоянными расстройствами кишечника, каким-то страшным заболеванием щитовидной железы и ещё много чем другим. В трёх словах — тотальная дисфункция организма. Год назад все эти боли стали невыносимы, тем более, учитывая, что они мешали мне вести привычный активный образ жизни — женщины, спорт, работа, тусовки.
