Суки.
— Я ехала со станции метро «Сокольники», где я проживаю в настоящий момент, — говорю я, — на станцию метро «Библиотека имени Ленина». Как раз там и располагается библиотека, которая мне нужна. То, что мне нужно, можно либо купить в книжном магазине за большие деньги, которых у меня нет, либо взять в этой библиотеке.
На самом деле, я решила сэкономить. Деньги мне ещё понадобятся. Мне надо копить. Мне нужно много-много денег.
Для чего?
Не могу вспомнить.
Я вспоминаю, как я думаю, что я до сих пор ещё страшная и жирная. Я слегка скинула вес, но в школе меня до сих пор все ненавидят. И я до сих пор не смогла избавиться от прыщей.
И меня до сих пор дразнят прозвищем «Порш».
И добавляют: «Тррррррнннннн!».
Уроды.
Как я их всех ненавижу!
Лучше бы они все тогда сдохли.
Тогда — это когда?
Никак не могу вспомнить.
— И что было дальше? — мягко спрашивает следователь.
— Я зашла в метро и стала ждать, когда подъедет мой поезд.
Я вспоминаю, как я вспоминаю, но не хочу рассказывать следователю, как я зашла в метро и, находясь в толпе, случайно заметила Женю. Того самого Женю, который меня вскрыл и кинул.
Он стоял прямо передо мной.
Кстати, этот следователь мне знаком.
Явно не потому, что я, встретив его сегодня впервые, уже успела составить о нём какое-то мнение, потом его забыть, а затем, встретив его вновь, вспомнить.
Но я никак не могу вспомнить, почему.
Кажется, мы с ним уже встречались.
Только при каких обстоятельствах?
И ещё я чувствую, что я его боюсь.
Нет, я серьёзно. Боюсь.
— И вдруг я увидела его, — делаю паузу. — Женю.
— Батурина?
— Да-да, его.
— И что было дальше?
Пауза.
И я вспоминаю, как я вспоминаю, что о том, что было дальше, я тем более не хочу рассказывать следователю.
Не хочу, потому что это слишком ужасно.
Я говорю:
— Потом он начал крутиться по сторонам, как будто его что-то беспокоило. Или он кого-то увидел. И вдруг он заметил меня.
Я вспоминаю, как я вспоминаю, что Женя действительно начал крутиться в разные стороны, и заметил меня.
Я вспоминаю, как я вспоминаю, что он повернулся ко мне и удивлённо спросил:
— Порш?!
Следователь говорит:
— Итак, он повернулся. И что произошло?
Я вспоминаю, как я думаю, что не хочу рассказывать следователю о том, что на самом деле произошло. Ещё бы, ведь Женя — одно из самых сильных переживаний моего прошлого.
Я вспоминаю, как на ходу придумываю альтернативную версию событий. Официальную версию, которая по задумке должна стать мягче. Легче. В ней не должно быть лишних подробностей, от которых меня выворачивает.
