— Ну и как его из-под нее достать? — Бенедикт почесал ангельский затылок.
— А надо ли? — вопросом на вопрос ответил Гуча. — Напишем отчет, мол, погиб смертью храбрых. Утонул в пустыне при наводнении. Всплакнем не много — и забудем. Слышишь, отморозок? — Рука Самсона слегка шевельнулась.
— Слышит, жить-то хочется, а когда говоришь, что воровать нехорошо — он сразу глухим прикидывается.
— Да ладно тебе, Гуча, потом нотацию ему прочтешь. Помоги эту громадину с места сдвинуть. Задохнется ведь, бедненький!
— Этот не задохнется, он найдет и где воздуху украсть! — Возмущенный черт налег на шершавый, плохо обтесанный бок бочки и толкнул. Та не двинулась с места. — Зачем так жадничать, попросил бы ведерко — и душ хороший, и не убьет.
— Он не подумал, — вступился за Рыжего ангел.
— Вот и я про это же говорю, подумать бы не мешало! — Гуча присел на корточки и уставился в одну точку. Этой точкой оказался платок, который все еще сжимала посиневшая рука страдальца. Черт с трудом разжал онемевшие пальцы Самсона и вынул из них волшебный предмет.
— Спасибо за воду, — Гуча встряхнул платок, — но нам нужно было поменьше — ведерко, например, а эту громадину забери.
Трехэтажная емкость для воды исчезла, оставив на песке идеально круглый след с распластанным Самсоном посередине. Сердобольный Бенедикт кинулся к другу. Тот слабо пошевелился, шумно втянул воздух, закашлялся и наконец сел.
— Что это было? — просипел он, выплевывая песок.
— Ошибка природы, а вот еще одна, кажется, — ответил Гуча, наблюдая, как тяжелое, опять-таки деревянное ведро опускается на многострадальную голову Самсона.
— Ну и шуточки у тебя. — Ангел укоризненно покачал головой. — А как же заповедь «Не навреди»?
— Вот загнул, ну какое, к черту, у чертей «не навреди»? — пошутил Гуча и сам же рассмеялся своей шутке. — У меня же специализация — мелкие пакости!
— Да ну тебя, — отмахнулся Бенедикт, опять помогая вору подняться.
Самсон открыл глаза, посмотрел мутным взглядом на друзей и спросил:
— Что это было?
— Кара Господня! За воровство, наверное. Вот ты волшебный платок стянул, думал себе присвоить, за это и пострадал! А ну выверни карманы, недоносок!
— Гуча ты что, да как ты мог про меня такое подумать? Да я же за вас жизнь отдам! Да чтоб я…
— Кончай базар! Раздевайся! — грозно приказал черт. — У своих воруешь, как не стыдно?!
— Берите, все берите. — Самсон, шмыгая носом, принялся снимать с себя разноцветные тряпки.
Гуча, не обращая внимания на хныканье, деловито выворачивал карманы, а Бенедикт, онемев от удивления, молча смотрел на растущую кучу украденных вещей.
