— Слуш-ш-шай, я думала ты ш-ш-шутишь, — прошипела змея, — действительно кобели и действительно два.
— Где? — спросил Гуча, гадая, в какую передрягу попали его подопечные.
— Да здесь были, потом к реке понеслись. Кажется, там и толкутся.
— Ладно, спасибо за службу, пока ты мне не нужна.
— Всегда пожалуйста, — вежливо ответила змея. Она юркнула в складки одежды, обвилась черту вокруг талии и застыла холодным серебряным пояском.
Гуча направился было к избушке, но что-то яркое привлекло его внимание. Подойдя ближе, растерявшийся черт узрел роскошную одежду Бенедикта и разноцветные тряпки Самсона.
— Н-да-а, — озадаченно пробормотал он, — без бутылки не разобраться. — Рука сама потянулась к фляжке, но ничего не обнаружила. Гуча сердито скривился: — Ну ладно, кошель, это еще можно понять, но чтобы человека без выпивки оставить… Да уж, если человек — вор, это надолго. — Черт махнул рукой и уверенно зашагал к домику. — Эй, есть кто-нибудь дома? — спросил он, стукнув пару раз кулаком в дверь.
— Никого нет, потому что это не дом, а проходной двор, — донеслось из хибары. — С утра пораньше будят, вечером уснуть не дают. Да кто же я — отшельник или царский казначей в день зарплаты?
— Отшельник, — подтвердил Гуча. — Я вам сочувствую. Поспокойнее место найти не пробовали? Не такое многолюдное и не у дороги, а где-нибудь в лесу, например.
— Пробовал, — ответил старик, выходя на крыльцо, — а все одно покоя нет. Когда дом ставил, тут не то что дороги — тропки не было. Это потом уже появилась. Нет сейчас таких мест, где бы от людей можно было скрыться. Недавно вот ушел в Забытые земли, так один привязался, возьми, говорит, в ученики. От суеты мирской отойти хотел, мудрость познать.
— И что, отошел? — участливо поинтересовался поздний гость.
— Отошел. С моими вещичками. А мудрости я его на городской площади учил. В Последнем Приюте.
Черт мгновенно понял, о ком идет речь и к чьей избе нечаянно вышел. Склонив голову, он смиренно попросил:
— Пустите переночевать, уважаемый Аминат. Не ради любопытства к вам, а по делу.
— Ишь ты, прыткий какой, и имя-то мое он знает. Дай-ка я тебя рассмотрю получше.
Отшельник поднял фонарь, и Гуча увидел перед собой очень старого человека с седой бородой по пояс. Обликом ну прямо святой, если не смотреть в глаза, поблескивавшие из-под мохнатых бровей, потому как были то красноватые глазки любителя выпить и закусить. Дополняла впечатление фигура, нисколько не изнуренная долгим постом и вегетарианской диетой. От старца исходил крепкий сивушный аромат.
