Почему бы не построить автодороги над железнодорожными колеями?
Вот так и случилось, что, построив автовиадуки над железными дорогами, Атланта приподнялась почти на двадцать футов. Первые этажи зданий превратились в подземные, а вторые этажи — в первые. Потом, когда основным средством передвижения стали автомобили, железнодорожные колеи закрыли, подземные этажи забросили. Так родился андерграунд[4] Атланты. И хотя современный бизнес превратил часть его в торговые центры, настоящий андерграунд в Атланте принадлежит Междумиру.
Состав вкатился под землю, кругом воцарилась тьма, но улицу вокруг поезда начали заполнять послесветы, и их голубоватое сияние рассеивало мрак. Ребята — не десятки, а сотни — в буквальном смысле вырастали из-под земли; как и здания вокруг, они тоже происходили из разных времён и эпох. Их роднило одно: каждый держал какое-либо оружие — либо кирпич, либо кусок водопроводной трубы, либо бейсбольную биту и прочее в том же духе — словом, все были вооружены и очень опасны. Готовы к драке, если что.
* * *
— «От палок и камней нет вреда для костей»,[5] — продекламировал Джонни-О известную междумирную пословицу.
— «А словом можно больно ранить», — закончил Ник.
И это правда, потому что в Междумире имя-кличка может приклеиться намертво и начнёт диктовать, кто ты есть и как выглядишь, что испортило существование многим послесветам.
— Меня не палки и кирпичи волнуют, — сказал Ник, — а выражение глаз этих ребятишек.
И правда — глаза местных послесветов были полны угрозы: не подходи, мы сначала бьём, а потом разбираемся. Инстинкт самосохранения у них не оставлял места ни для каких других нормальных чувств.
— Хотят драться — да пожалуйста, насуём от души, — заявил Джонни-О.
Чарли обеспокоенно воззрился на Джонни-О, и Нику пришлось положить руку на плечо мальчугана, оставив на нём коричневый след. Джонни-О думает по преимуществу кулаками, но Нику совсем не хотелось ввязываться с местными ребятами в драку.
А тех всё прибывало, пока не стало казаться, что сюда собрались все послесветы Атланты. Тогда Ник скомандовал:
— Останови поезд.
Чарли повернулся к нему, и Ник мог бы поклясться, что послесвечение мальчика слегка побледнело.
— Шутишь, что ли? — пролепетал Чарли.
— Какие могут быть шутки.
Чарли ухватился за рычаг тормоза, но не сдвинул его — страх не позволял.
— Но глянь — они же не заступают нам дорогу. А если просто проехать, не останавливаясь? Глядишь, и вырвемся…
— С чего ты взял, что я хочу «вырваться»?
