Что теперь будет? Он не мог окончательно поверить, что Венд бросил его. После стольких лет… Подонок! За кого он его принимает?
Кэд допил свой стакан и с трудом поднялся на ноги. В конце концов, Венд не был единственным агентом… Он еще покажет им, на что способен. Отныне Венд не получит ни единой фотографии, подписанной именем Вала Кэда.
Но тут в нем что-то сломалось. Он задрожал и, упав на колени, разрыдался, спрятав лицо в ладони.
Эд Бурдик, специальный репортер «Нью-Йорк Сан», вошел в кабинет главного редактора газеты, плотно закрыл за собой дверь и уселся на единственный стул.
Генри Матиссон откинулся на спинку кресла, положил карандаш и с подозрением посмотрел на Эда, который должен был сейчас находиться в Мексике и писать серию статей о туристской индустрии.
— Кто вам разрешил вернуться, Эд? Во всяком случае, не я.
Бурдик усмехнулся. Этот высокий, тощий сорокалетний мужчина был лучшим сотрудником газеты, и знал об этом. Он позволял себе самовольно принимать решения, но это никогда не вредило работе.
— Не беспокойтесь об этих статьях, Генри, — спокойно ответил он. — С ними все будет в порядке. Но у меня есть новость, а в придачу к ней — идея, так что, если сейчас выслушаете меня, вам не придется жалеть. — Матиссон закурил и недоверчиво посмотрел на репортера. — Догадайтесь, кого я встретил в Мехико несколько дней назад, — продолжал Эд, нахально вынимая сигарету из пачки Матиссона.
— Кого?
— Вала Кэда.
Если Бурдик рассчитывал удивить Матиссона, то он ошибся.
— И что же? — спросил редактор холодно.
— Вы помните его?
— Конечно. У него была история с какой-то женщиной, после которой он стал пить, загубил репортаж о де Голле и рассорился со своим агентом. Почему вы хотите, чтобы я интересовался им?
— Потому что он по-прежнему самый лучший фотограф на свете, — сухо сказал Бурдик.
— Понимаю. Вы вернулись из Мексики, чтобы сказать мне это.
— Нет, — возразил Бурдик. — Я вернулся, чтобы сказать вам, что хочу с ним работать.
— Простите?
— Я хочу сотрудничать с Кэдом. Мы с ним сможем придать новое лицо газете, которая, строго между нами, в этом нуждается.
— Ясно. Вы помогли Кэду опорожнить его бутылку.
— Я говорю серьезно, Генри. Если вам эта мысль не по нраву, я переговорю с «Таймс», и если им она тоже не понравится, — с другими журналами. Дело очень перспективное и не может не заинтересовать того, кто держит нос по ветру.
— Этот тип — пьяница и бездельник. Вы теряете время, Эд. Почему вы думаете, что он в состоянии работать?
