— Что произошло?
— У синдиката «АС-корпорейшн» есть сенсационная работа для вас. Они хотят, чтобы это сделали именно вы. Это хорошее дело для всех: для нас, для них и для вас.
Работа на синдикат сулила неплохие деньги. «АС-корпорейшн» занимался распространением снимков по всему свету, а прибыль делилась поровну.
— В чем заключается эта работа?
Если только смочь перестать пить, эта работа так выручила бы его… Он наполнил свой стакан.
Матиссон смотрел в другую сторону:
— Сегодня вечером в Астонвилле должна начаться массовая манифестация за права человека. Ходят слухи, что завтра там может быть побоище. Люди из синдиката хотят, чтобы вы слетали туда именно завтра утром.
Кэд почувствовал, что у него холодеет спина.
— Почему не сегодня вечером? — спросил он, мрачно разглядывая свой стакан.
— Они не хотят, чтобы вы прилетели туда слишком рано. Речь идет о том, чтобы быстро сделать снимки и сразу же убраться оттуда.
— Если мне удастся это сделать, — печально возразил Кэд.
Матиссон, не отвечая, допил свой стакан.
После долгого молчания Кэд наконец произнес:
— В последний раз, когда фотографы из Нью-Йорка пытались сделать что-то в этом роде, трое из них оказались в госпитале, пять камер было разбито в щепки и никто не сделал ни единого снимка.
— Поэтому «АС-корпорейшн» и хочет, чтобы это сделали именно вы.
— А вы тоже хотите этого?
— Да, я тоже. Если вам удастся сделать хорошие снимки, АФ заключит с «Лайфом» договор на большую сумму…
Наступило молчание.
— Я говорил с представителем «Дженерал Моторс» по телефону. Он хотел узнать, уладим ли мы вопрос с вашей машиной. Я вынужден был сказать ему, что это не было предусмотрено нашим контрактом.
Кэд молчал.
— Теперь в игру вступать вам, Кэд. Алиса займется вашим билетом. Вы получите сотню долларов на расходы, и даже больше, если понадобится… Итак?
— Странная работа, — сказал Кэд, чувствуя, как страх змейкой вползает в его сердце. — Кто еще поедет туда?
— Никто. Никто кроме вас. Если правильно возьметесь за это дело, ваши снимки принесут вам много денег.
Кэд провел рукой по лицу:
— А если нет?
Матиссон посмотрел ему в глаза, потом взял карандаш и начал набрасывать что-то на бумаге. Он всегда делал так, показывая, что говорить больше не о чем.
«Поцелуй Иуды», —сказал Кэд себе. Но в нем оставалось еще немного самолюбия. Кроме того, скотч несколько воодушевил фотографа.
— Ладно, — сказал он. — Я поеду завтра утром.
Он с усилием встал и с достоинством пьяницы покинул кабинет Матиссона.
