На протяжении пяти месяцев он ни разу не дал Бурдику и Матиссону пожалеть о потраченных деньгах. Несколько раз Матиссон, которого, между прочим, не так-то легко удивить, таращил глаза, когда Кэд выкладывал перед ним свои блестящие снимки. Это продолжалось ровно пять месяцев, а потом Кэд снова начал пить. У него была причина, очень серьезная причина. Но Матиссон не считал эту причину такой серьезной. Генри Матиссон думал лишь о своей работе, ничего другого для него не существовало. Кэд знал, что рассказывать о Хуане — бесполезное занятие. Женщины для такого человека, как Матиссон, не существовали.
В течение следующих трех недель Кэд завалил три важных задания, и Матиссон, узнав об этом, хотел выбросить фотографа за дверь.
Кэд не знал, что он будет делать, оказавшись на улице. Он был болен. Он не мог больше спать. Только бутылка виски могла вылечить его, и он ежедневно выпивал бутылку. И это было еще самое маленькое. Он мог выпить гораздо больше, но ему нужна была эта бутылка, чтобы оставаться на ногах. Кэд был без денег, в редакции платили только за работу. Если фотограф хотел пить, он должен был забыть о деньгах. Он был без гроша, не закончил платить за машину и задолжал квартплату. Единственная ценная вещь, которая у него осталась, это фотоаппарат, но он предпочел бы умереть, нежели расстаться с ним.
— Садитесь, Кэд, — сказал Генри Матиссон, маленький тщедушный мужчина с быстрыми глазками. Он выглядел лет на десять старше Кэда, которому на тот день было тридцать семь с половиной. — Дела идут не слишком-то хорошо, да?
Кэд положил дрожащие руки на спинку стула. Действие последнего выпитого им стакана заканчивалось. Ему было жарко, голова разламывалась от боли.
— Не надо читать мне мораль, — сказал Кэд. — Вы совершенно правы. Я был счастлив, работая на вас, а теперь…
— Замолчите и сядьте, — тихо сказал Матиссон.
Он достал из ящика письменного стола бутылочку скотча — шотландского первоклассного виски — и два маленьких стакана, наполнил их и придвинул один к Кэду.
Кэд некоторое время сопротивлялся соблазну, потом взял стаканчик и наполовину опорожнил его. Сел, не выпуская из рук стаканчика, секунду поколебался и залпом допил остальное.
— То что надо! — воскликнул он с воодушевлением.
— Есть новости, Кэд, — сказал Матиссон. Он посмотрел на фотографа с жалостью и подтолкнул к нему бутылку. — Налейте себе еще. Мне кажется, вы нуждаетесь в этом.
Кэд сделал вид, что игнорирует бутылку и спросил:
