Полицейские подошли к бесчувственным телам.
Кэд отступил в комнату и опустил фотоаппарат. Он дрожал, как лист, но знал, что сделал очень важные снимки, пожалуй, более важные, чем он мог бы сделать во время манифестации. Теперь его организм срочно нуждался в выпивке. Он оглянулся и похолодел: в комнате стоял Митчелл и в упор смотрел на фотографа. Митчелл ухмыльнулся и запер дверь на ключ.
— Давай сюда свой фотоаппарат, подонок, — процедил он.
«Похоже, за этот год я так опустился, что сейчас, когда мне нужна вся моя воля, я чувствую себя тряпкой, — подумал Кэд. — Год назад я сделал бы отбивную из этого пижона, а теперь я боюсь его. Он гораздо крепче и быстрей меня. Он меня просто забьет до смерти и отберет пленку».
— Ты меня слышал? — взревел Митчелл. — Давай сюда свой вонючий аппарат!
Кэд молчал. Его дрожащие руки сняли телеобъектив и бросили его на кровать.
Митчелл медленно приближался.
— Я видел, как ты фотографировал, — прошипел он. — Ты хотел неприятностей? Хорошо, ты их получишь. Я же предупреждал. Давай мне сюда.
— Ладно, — сказал Кэд, пытаясь перевести дыхание. — Только не трогайте меня…
Он перекинул через голову ремень, на котором висел аппарат.
Митчелл остановился, глядя на фотографа с презрительной ухмылкой.
Лицо Кэда исказила мучительная гримаса. Он задыхался. Он выглядел таким испуганным, что Митчелл допустил маленькую оплошность: расслабился, предвкушая, какую замечательную отбивную удастся сделать сейчас из этого трусливого типа.
— Давай сюда, — сказал он, протягивая руку.
И тут что-то произошло с Кэдом. Он всегда очень любил свой фотоаппарат, более того, испытывал к нему такую нежность, какую не испытывал никогда к живому существу. Потому что живое существо всегда может обмануть и предать, а этот маленький друг — никогда. На любовь он отвечает взаимностью. Кэд никому не позволял дотрагиваться до своего фотоаппарата, и в тот момент, когда он уже собирался отдать его Митчеллу, в нем проснулся вдруг какой-то древний инстинкт. Не соображая, что делает, Кэд раскачал фотоаппарат на ремне, и тяжелый металлический корпус врезался Митчеллу в лицо с такой силой, что рассек кожу.
Почти лишившись сознания, ослепленный хлынувшей кровью, тот упал на колени. Ничего не понимая, Кэд посмотрел на него и выпустил ремешок. Аппарат упал на пол.
Митчелл с глухим рычанием тряс головой, потом, опираясь на левую руку, правой потянулся к своему револьверу.
Кэд схватил объектив, который перед этим бросил на кровать, и в тот момент, когда Митчелл уже почти нащупал револьвер, ударил его по черепу. Митчелл повалился на пол.
