Горин посмотрел на Анну с удивлением. Странная истина вдруг открылась ему.
– И помогло? – холодно спросил он.
– Немного. Я красовалась перед зеркалом, ходила в костюме пугала по комнате.
– Только ли по комнате? – язвительно спросил Горин.
Анна открыла глаза, вздохнула.
– Признаюсь. Это была я. Вчера в парке. Прости. Я только хотела доказать тебе, что пугало есть.
Горин хлопнул себя ладонью по лбу.
– Какой же я идиот!
– Не сердись, – упрашивала Анна. – Ты ж не хотел ехать сюда. А мне очень нужно. Меня так измучил этот страх!
Анна снова зажмурилась и прошептала:
– Можно.
Горин изумился:
– Что – можно? – не сразу понял он, а когда понял, то почувствовал себя оскорбленным.
Он повернулся и пошел, как тогда Анна, у поликлиники. Он уже успокоился, но ему все же казалось, что пугало-женщина, стоящее в чьем-то огороде, с сожалением провожает его глазами. Анна догнала Горина, пошла рядом.
– Значит, все это маскарад, – рассуждал он вслух. – Но что же все-таки происходит вокруг? Кто залез в мой дом, кто и зачем выяснял наши адреса? И при чем тут пугало, которого нет?
Анна резко остановилась, схватила Горина за плечи, развернула к себе:
– Пугало есть!
Горин съязвил:
– Конечно, оно есть. Вот оно, прямо передо мной стоит. И даже целоваться разрешает. Пугало огородное!
– Ты не понимаешь. Тогда, в деревне, в тот день, когда пугало ожило. Я видела. У меня есть доказательства. Наш сосед, старичок, вернулся из леса. Он ходил за грибами. Потерял корзину, прибежал весь белый, ободранный. Я смотрела через забор. Как он рассказывал своей старухе о том, что увидел в лесу. Чудовище с чугунной головой. И оно бегало за ним. Это было наше пугало, которое убежало в лес.
– Не верю, – сказал Горин. – Прости, Аня, но я просто в это не верю. Ни в пугало, ни в Бога, ни в черта. Вот что мне лучше скажи: ты говорила магистру, что существует листок с планом?
– Да, конечно. Он звонил вчера на работу. Он часто звонит, заботится обо мне…
Горин щелкнул пальцами.
– Вот теперь я, кажется, понимаю все…
* * *
Они прошли мимо разрушенного журавля, мимо дома колдуньи, куда забрались давным-давно, а теперь вряд ли бы даже смогли пролезть сквозь круглое чердачное окно… Детали из далекого детства, будто случайно забытые здесь вездесущим мастером декораций, бросились Горину в глаза: черное чугунное кольцо на крышке колодца, толстый ржавый гвоздь, кем-то вбитый в столб еще тогда… Нет, детство никуда не уходит от нас: оно прячется глубоко внутри. И вот теперь кто-то чужой, хладнокровный и расчетливый, вмешался в воспоминания выросших детей.
