– А так-то – село наше старое, древнее, можно сказать. В Изборской летописи упоминается! А люди здесь селились еще раньше, до Киевской Руси. Меря да мурома, языческие племена, финно-угорского происхождения. Сейчас от них, конечно, не осталось ничего… Но точно известно, что камень этот они очень почитали. Даже праздник был особенный, в день летнего солнцеворота. Приходили к Синь-камню, молились ему, украшали лентами, игрища устраивали… И знаете, что интересно? Уже потом, после принятия христианства, этот обычай остался! На Ивана Купалу собирались, хороводы водили, купались, конечно. Говорят, после таких праздников детишек по деревням прибывало много. Их «ляльками» звали. И теперь приходят люди – не только наши, деревенские, но и из Ярославля приезжают, из самой Москвы… Говорят, если желание загадать – помогает. Суеверие, конечно, но народ все равно едет!
Похоже, сторож-интеллигент разошелся не на шутку. Дай волю – до утра будет теперь говорить. Павел вовсе не жаждал приобщиться к древней и славной истории села Извольского, узнать все о его единственной достопримечательности и вникнуть в сущность языческих обрядов, сохранившихся чуть не до наших дней. Хотелось прекратить этот ненужный, пустой разговор, и немедленно.
– Не знаю, как там с желаниями, а торчит он там совсем некстати. Поворот-то опасный! Давно бы убрать его надо, камень этот, – сказал он.
Но краевед только рукой махнул:
– Да пробовали! Еще в семнадцатом веке дьякон Петр Богоявленский его в землю закопал, так что вы думаете – камень опять наружу выбрался! Потом, уже при Екатерине, хотели его в фундамент колокольни вмонтировать, что в Духовой слободе, – тоже не вышло. Везли зимой по льду, лед проломился, да утонул Синь-камень… А через семьдесят лет снова тут как тут! Уже потом, в тридцатых, когда эту дорогу строили, пытались динамитом взорвать – тоже никакого результата! Людей покалечило, а камню хоть бы что. – Он подумал и добавил, как о живом существе: – Очень уж упорный оказался. Теперь так и лежит.
Павел с трудом подавил зевоту. Слушать историю про необыкновенный камень ему надоело, и старик стал изрядно раздражать.
– Ладно, пойду… – Павел с некоторым усилием поднялся с дивана. – Где тут, говорите, сауна?
Старик замолчал, как будто спохватившись, что так заболтался. Мечтательное, почти счастливое выражение с его лица мигом исчезло, и появилась та самая нехорошая, кривоватая усмешка.
– Сауна-то? Да вот, до конца коридора дойдете и сразу вниз по лестнице в подвал. Там дверь всего одна, не заблудитесь. – Он помолчал немного и добавил: – Как говорится, счастливо отпраздновать!
