– Я же за вас, мужики! Я сражался!
На Генином лице была маска страдания. Даже слезы выступили.
– Скажи-ка, – попросил я. – А вот если бы мы с Боголюбовым договорились…
Гена замер и воззрился на меня.
– Не было бы таких проблем, да?
Гена задумался.
– Не знаю, – признался он после долгой паузы. – Не могу отвечать за других.
– А если поразмышлять?
– Ну, если только поразмышлять. – Огольцов в задумчивости потер переносицу. – Внутри своего пакета Боголюбов, наверное, мог бы поставить вас в прайм-тайм. Хорошие программы у него есть, но такой по-настоящему сильной, как ваша, нет. И он, мне кажется, это понимает.
– Значит, все дело только в нашей неуступчивости?
– Разве я такое говорил?
– А если поразмышлять? – опять предложил я.
В ответ Гена протестующе замахал руками.
– Только не надо во всем видеть заговор!
Я понимал, почему он так возбудился. Если заговор, то тогда и он, Огольцов, заговорщик. А он заговорщиком быть не хотел, он хотел быть нашим другом.
– Вы должны понять, – сказал Гена, – что есть вещи объективные. Да, образовался телевизионный монстр, боголюбовская компания, и рядом с этим монстром всем, кто помельче, очень и очень неуютно.
– Этот монстр скоро всех передавит, – с мрачным видом напророчествовал Дёмин.
– Не всех, конечно, – пожал плечами Огольцов. – Какая-то мелочевка останется.
Мелочевка – это он хорошо сказал. Крупняк и середнячков слопают, а мелочевку оставят – чтобы показать, что конкуренция все же имеет место быть, и еще чтобы затыкать дыры в эфире. Например, по ночам, как в нашем случае.
– И тебя Боголюбов съест! – мстительно сказал Гене Демин.
– Подавится.
Конечно, не съест, тут я был с Геной согласен. Он человек осторожный, не нам чета, и на рожон никогда не лезет.
– Как думаешь, чем все закончится? – спросил я у него.
– В смысле?
– Получится у нас Боголюбову противостоять?
– Тебе какой нужен ответ: обнадеживающий или честный?
Понятно.
– Туг вот какая штука, – с хорошо прочитываемым сочувствием в голосе сказал Огольцов. – Боголюбов прет как танк и в конце концов подомнет всех. – Сделал выразительную паузу. – Кроме тех, кто успеет вскочить на броню.
Это не было для меня откровением. Тот, кто поддастся боголюбовскому нажиму, уцелеет. Все остальные постепенно повымрут. Как в нашем случае.
– Вот так-то, – заключил Огольцов и обвел нас печальным взглядом.
И опять Демин сердито встопорщил усы.
– А этот-то ваш где? Который с вами все время? – обнаружил отсутствие Гончарова Огольцов.
