— Признайся ей, что ты ведьма, — вмешался в разговор Дженнаро Сориано.
— Ты прав, я ведьма, — не моргнув глазом подтвердила Ирена.
— Ведьмы бывают только в сказках, — тихо сказала Соня, решив, что эти двое ее разыгрывают.
Доверие, которое она почувствовала вначале к этой женщине, стало ослабевать.
— В Милане они тоже иногда встречаются, — бросил через плечо муж Лидии Мантовани. — Ирена готовит колдовские снадобья, а если ей кто не понравится, и сглазить может. Вот меня она сглазила. Сжалься надо мной, колдунья, ты видишь, как я страдаю!
Трудно было понять, шутит этот неаполитанец или говорит всерьез, потому что лицо его оставалось совершенно невозмутимым. Ирена весело рассмеялась и повернулась к Соне. Девушка увидела, что у нее ярко-зеленые глаза и белоснежные ровные зубы.
— Она занимается хиромантией, — на этот раз, кажется, серьезно объяснил Сориано.
— Ну, если можно так сказать…
— Предскажите мне будущее, — попросила Соня.
— О будущем пока не думай, оно еще далеко впереди, — сказала Ирена своим низким спокойным голосом. — Сейчас ты должна повернуться лицом к настоящему, потому что тебя ждет большое горе. — И она сжала Сонину руку, словно хотела внушить ей мужество и уверенность.
Нет, это была не шутка. Женщина искренне хотела ее поддержать перед грядущими испытаниями.
— Остановитесь, пожалуйста, я здесь живу, — попросила Соня, и «Ягуар» притормозил у тротуара. — О чем вы говорите? — спросила она, не торопясь выйти из машины.
— Не знаю, цыпленок, это просто предчувствие, — ответила ей Ирена. — Держись и, главное, учись прислушиваться к своему внутреннему голосу. — И еще раз крепко сжала Соне руку.
Потом они обе вышли из машины, и Соня сразу же заметила отца. Он стоял, прислонившись к стене остерии, и курил: огонек его сигареты был виден в темноте.
— Я привезла вам вашу дочь, — сказала Ирена, подходя к Тонино. — Соня — редкая, удивительная девушка, с ней надо бережно обращаться.
Ирена похлопала Соню по щеке и вернулась к машине. Только когда «Ягуар» отъехал, Соня подошла к отцу.
— Видишь, я вернулась. Это был ненастоящий побег.
Отец бросил окурок, раздавил его ногой и молча раскрыл руки. Соня бросилась к нему в объятия. Потом она подняла глаза и заметила, что отец плачет.
— Я тебя очень люблю, папа, но ты должен меня отпустить.
— Хорошо, дорогая, об этом поговорим потом. С мамой плохо.
