Наследница бриллиантов | страница 37



— «Все драгоценности моей жены Веральды, — читал между тем нотариус, — за исключением гарнитура из бирюзы и бриллиантов, должны быть поделены уважаемым ювелиром Роберто Кортезини на две равноценные части и переданы во владение моей дочери Анне и моей невестке Соне. Вышеупомянутый гарнитур, а также восьмая часть ценных бумаг, хранящихся в Банко ди Кредито, переходят к моей бывшей невестке и матери Пьетро Федерике Франчи».

Пьетро вспомнился вдруг последний семейный сбор. Была пасхальная суббота. Обед уже закончился, официанты подали кулич и разливали шампанское. Старик поднял бокал.

— Я хочу выпить за стадо козлов, — сказал он с какой-то злорадной улыбкой и, видя, что все смотрят на него с недоумением, разъяснил: — За вас, присутствующие мужчины!

В столовой воцарилась гробовая тишина, официанты деликатно вышли.

— Мне недолго осталось, — продолжал дед, — поэтому скажу вам откровенно: вы с вашими дурацкими амбициями готовы развалить то, что я строил всю жизнь. Но сколько бы вы ни суетились, вам это не удастся, даю слово. — И, спокойно встретив взглядом поток злобы, устремленный на него из каждой пары глаз, он поднес к губам бокал.

Неожиданно он побледнел и закашлялся. Все подумали, что это конец, однако старик дотянул до середины августа. Но теперь, слава богу, руки у них развязаны. Они полностью перестроят работу издательства и выведут его в лидеры европейского рынка.

— «…девятого августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года». Дальше следует подпись: Джованни Ровести, — закончил нотариус и смолк.

Все, кроме Марии Карлотты, которая успела за это время составить из лежащих на столе скрепок длинную цепь, насторожились: в завещании не было ни слова о тысячах миллиардов, которые должны были лежать в Швейцарии, в одном из банков Лугано.

— А миллиарды? — первой задала волновавший всех вопрос Анна. Она вскочила с места и обвела глазами сидящих, как бы стремясь удостовериться, понимают ли они серьезность происходящего.

Джованни, Патриция, Соня, Антонио и Пьетро с немым вопросом повернулись к нотариусу. Только Мария Карлотта продолжала увлеченно заниматься скрепками.

Визентини лишь развел руками.

— Не знаю, что и сказать. Здесь, — он указал на документ, — о деньгах ничего не сказало.

— Они должны были быть разделены поровну между отцом и тетей Анной, — с уверенностью сказал Пьетро.

— Я не поверю, что отец мог об этом забыть, — резко сказала Анна. — Он никогда ничего не забывал.

— Вы можете связаться с банком, где лежат эти деньги, — посоветовал Визентини.