— Спасибо, — сказал я.
— Не за что, сынок.
— А ты не хочешь меня спросить?..
— Зачем тебе это надо? Нет.
— О'кей!
— В последний раз, когда я с тобой связывался, все обернулось довольно скверно.
— Ты прав.
— Теперь я стал старше и предпочитаю спокойную работу на свежем воздухе.
— Да свидания, Боб.
— Но у меня осталась парочка друзей в полицейской лаборатории на случай, если тебе понадобится экспертиза.
— Спасибо.
— Значит, я звоню, а ты делаешь свое дело, о'кей?
* * *
Молчаливый лысеющий сержант в белом халате побрызгал каким-то веществом на мой долларовый счет, слегка встряхнул его и дунул. Небольшое облачко порошка взлетело в воздух. Но кое-что все же осталось на бумаге.
— Советую снять фотокопию, — сказал сержант.
Я поблагодарил его, он кивнул в ответ и добавил:
— Там за дверью у нас благотворительная касса.
Я уплатил и снял фотокопию, стараясь сделать ее поконтрастнее. Формально я, конечно, совершил преступление, переснимая американскую банкноту.
Знак представлял собой четыре буквы, которые складывались в замысловатый небессмысленный рисунок. Он не был похож на слово, во всяком случае я не знал такого, но несомненно, это буквы для кого-то что-то означали. И в первую очередь для Питеркина, иначе он вряд ли так аккуратно нанес бы их тайнописью на бланк счета.
Почему он был уверен, что я все-таки найду его водяную метку? Или попытаюсь выяснить, что это такое?
Потому что постарался изучить меня. Казалось, он знал меня не хуже, чем я сам, и от этой мысли мне стало несколько неуютно.
— Вы сами видите: надпись довольно четкая, — сказал я девушке за стойкой Государственной справочной библиотеки.
Она одарила меня милой, но равнодушной улыбкой. Девушка была красивая, пышущая здоровьем, загорелая, и с ее прямым носом впору было бы рекламировать защитные кремы и солнечные очки, а не сидеть, уткнувшись в книги.
Она ответила:
— Ну, я не уверена. — И вновь улыбнулась.
— Может быть, у вас есть кто-нибудь, кто разбирается в этом?
— Конечно, не волнуйтесь. Вам не придется долго ждать.
Я смотрел, как она уходила, высокая и грациозная. Город Перт щедр на таких красавиц, их, взращенных на родной ниве, пачками экспортируют за рубеж, в варьете Парижа и Лас-Вегаса, где самые длинноногие танцовщицы — девушки из Западной Австралии. Может быть, у нее нет докторской степени, зато налицо другие достоинства, и в том числе манеры.
— Вам поможет мистер Форрест, сэр, — сообщила она. — Пройдите вон туда.
Мистер Форрест выглядел как человек, часами просиживающий за книгой или кружкой пива. Нос у него был длинный и кончик загибался крючком над губами, растянутыми в любезную улыбку.
