Беловежская застава | страница 8

Учащенно колотилось сердце, и почему-то стало очень тяжело дышать. В глазах потемнело. Зацепился за какую-то корягу и упал. А когда поднялся, сержанта Мочалова и след простыл. Где искать? Я пошел наобум. Шел, потому что надо было идти. В другом месте и в других условиях, может быть, и не пошел бы. Но тут нельзя. Надо идти во что бы то ни стало!

Чем дальше уходил в лес, тем сильнее мучила мысль: а если заблужусь?.. Кричать я не мог, потому что знал — сержант преследует неизвестного. Своим криком могу испортить все дело.

Но вот лес неожиданно кончился. Передо мной открылась речка с крутыми берегами. На той стороне ее я увидел сержанта. Не раздумывая, кубарем скатился вниз и поплыл. Вода была холодная и мутная.

Сержант стоял возле одинокой березы и улыбчиво глядел на меня:

— Вот здорово для начала!

— Для какого начала? — спросил я.

— Для начала службы на заставе...

А за кустами Дина трепала, зубами рвала на ком-то одежду. Человек в тренировочном костюме с трудом отбивался от собаки. Сержант подошел, отвел Дину. Передо мной лежал Поронин.

«Вот ведь проклятущий», — подумал я и шагнул к нему. Он улыбался.

— Вот это тренировочка, Горин! — сказал он. — А она тебе на пользу — вон как раскраснелся. Глядишь, придешь на заставу и добавочную порцию на завтрак попросишь. А у нас одна положена... Вот так-то!

Поиски героев продолжались. В следующее воскресенье мы побывали у Михаила Потаповича Дашкевича. Встретил он нас с сержантом Викуловым очень приветливо.

— Проходите, — предложил хозяин. Тем временем его супруга принесла чугунок с картошкой. В общем ели мы белорусскую бульбу, пили чай с малиновым вареньем. А потом лесник рассказал нам о знаменитом пулемете, который стоит возле памятника.

— В первые дни люди разное говорили. Одни уверяли, что застава погибла, другие твердо стояли на своем, что, мол, пограничники и до сих пор сражаются... Решил сам сходить. И увидел на перекрестке свежие березовые кресты. На одном холмике пулемет стоял.

А через несколько дней «максим» исчез с могилы. Решили мы, что это дело рук полицаев, и пожалели, что сами не взяли его. Как-то ночью ко мне пришли два наших коммуниста, Микола и Федор Короткевичи. Так и так, говорят. Михась, помоги нам, спрячь пулемет. Мы, когда потребуется, возьмем. Я сначала не понял, в чем дело, а потом прикинул, что к чему, и сообразил: пулемет-то особый, и хранить его — великая честь. Ну, и взял, затащил ночью на чердак, замотал там разным тряпьем — и делу конец.