Самая сильная из страстей
Много раз Пушкин давал зарок больше никогда не играть, клялся в этом жене. Но при первом же подвернувшемся случае благие намерения разлетались в пух и прах, и до самой зари он не мог оторваться от зеленого поля. Поэт получал от Смирдина огромные гонорары — но они таяли мгновенно.
Вульфу он так объяснил свою неуемную любовь к картам: мол, никакая игра не доставляет столько живых и разнообразных впечатлений, как карточная, потому что во время самых больших неудач надеешься на больший успех. И даже при огромном проигрыше всегда остается надежда, вероятность выигрыша. Поэтому страсть к игре — самая сильная из страстей…
Странной выдалась первая встреча двух великих поэтов — Пушкина и Мицкевича. Дело было летом. Пушкин, с засученными рукавами рубашки, погружал свои длинные ногти в ящик, полный золота, и редко ошибался в количестве, какое нужно было каждый раз захватить. И в то же время он следил за игрой полными страсти большими глазами. Скучающий Мицкевич взял карту, поставил на нее пять рублей ассигнациями, несколько раз повторил ставку — и удалился восвояси.
Когда псковский помещик Великопольский написал «Сатиру на игроков», в которой описывал страшные последствия картежной игры, Пушкин тут же напечатал в булгаринской «Северной пчеле» «Послание к В., сочинителю Сатиры на игроков».
Некто мой сосед,
На игроков, как ты, однажды
Сатиру злую написал
И другу с жаром прочитал.
Ему в ответ его приятель
Взял карты, молча стасовал,
Дал снять, и нравственный писатель
Всю ночь, увы! понтировал.
Тебе знаком ли сей проказник?
Муза под мухой
Светская молодежь обожала играть с Пушкиным в азартные игры и кутить, и он, забыв самого себя, предавался страстям, что приносило сплошные неприятности. А молодежь Александра Сергеевича просто боготворила.
Современники оживленно обсуждали регулярные проигрыши поэта. Жандармский генерал Волков докладывал своему шефу Бенкендорфу: «О поэте Пушкине сколько краткость времени позволила мне сделать разведание, — он принят во всех домах хорошо и, как кажется, не столько теперь занимается стихами, как карточной игрой, и поменял Музу на Муху, которая теперь из всех игр в большой моде…» Когда Пушкин играл, он не реагировал даже на близких друзей, настолько распалялся. Поговорить с ним в этот момент и оторвать от карт было просто невозможно.
«…Слышу от Карамзиных жалобы на тебя, что ты пропал для них без вести, а несется один гул, что ты играешь не на живот, а на смерть. Правда ли?» — пишет князь Вяземский Пушкину в 1828 году. Увы — правда.
