— Идет! — согласился Ипполит, смахивая обратно за диван одну бутылку пива.
Ковалевский был похож на дирижера. Накрахмаленный воротничок и черная бархатная бабочка. Короткие рукава модного пиджака отсекали манжеты с нежно-голубыми запонками. Он кивнул гостям. Всем разом и каждому в отдельности.
— Роман Степанович, хотите, Эдуард споет? — радостно выкрикнул Ипполит.
— Не сразу, не сразу, — прошипел сквозь зубы Эдька. — Дай человеку отдышаться.
Он пригласил Ковалевского к столу.
— А Бродский здорово поет! — заголосили со всех сторон.
Ковалевский посмотрел на пианино.
— А у вас есть инструмент?
— Да, — подтвердил Эдуард. — Когда мы переезжали, я сказал Ритиной маме: «Мария Вениаминовна, не переживайте, не портите свои драгоценные нервы. Я буду к вам часто приходить играть на пианино». И она тут же подарила нам инструмент.
— Так вот, Эдуард споет. Спой, Эдя, — изнывал Ипполит.
— Просим, просим, — увлекаемый невероятным галдежом, подхватил Ковалевский. — Правда, мне несколько непонятна такая поспешность… Или вы празднуете часов с пяти?
Эдуард брал дикие аккорды. У него неплохой голос. И он мог его подать, это у Эдуарда получалось.
Поздно.
Мне любить тебя поздно.
Ты уходишь, как поезд,
Поезд, поезд, поезд.
Но песня что-то не звучала. Или не было настроения слушать.
Кое-кто уже подсел к Ковалевскому, махнув рукой на Эдькины маневры. Интересовали дела Ковалевского. И в такой непринужденной обстановке. Жди другого случая.
— Я не пью, и — за рулем, — Роман Степанович отодвинул рюмку. Он знал, чего от него ждут, и не хотел испытывать терпение.
— Вчера прилетел из Москвы. Институту выделили значительные средства. Период организации заканчивается через три месяца…
— И начнется период реставрации, — бросил Савицкий.
— Валентин Николаевич? Простите, я вас не заметил, — сдержанно произнес Ковалевский. — Ну, к чему такой скепсис? Будем надеяться на лучшее. С таким трудом сдвинулся воз, а вы спешите забить костыли… Проблемный институт возникнет на базе филиала Института радиофизики. Ну, что еще?! Нуждаемся в специалистах. — Ковалевский сделал паузу и оглядел молодых людей. В поле зрения оказались и Вадим, и Ипполит, и Эдуард, хотя они сидели в разных местах. — Ну, а затем будем поднимать паруса. Проблема номер один — проектирование Большой Антенны. Надо наконец ставить точки. Откладывать нельзя… Необходим универсальный инструмент с высокой автоматикой.
Это был наболевший вопрос… Выбор типа антенн обсуждался на всех совещаниях. В обсерваториях и в институтах. И не утихал годами. В Академии наук решили мудро: пусть ученые вначале разберутся, какой проект лучше, тогда и дадим деньги. А деньги были огромные! Но ученые не могли разобраться — каждый коллектив считал свой проект наиболее интересным. . Наконец было решено создать специальный Проблемный институт во главе с Ковалевским.
