- Да, только один хозяин - император! Но! Но только после победы и только тогда! Светлое будущее наступит, обязательно наступит. Потому что наше дело правое, враг будет разбит, и победа будет за нами!
Ещё один условленный знак, и оркестр внизу грянул "Марш авиаторов". Ну… почти его. Конные драгуны с палашами наголо оттесняли людей от дворца, освобождая место для прохода войск. Поначалу просто хотели разделить толпу надвое, оставив середину площади, но этому категорически воспротивился отец Николай. Мол, не по православному обычаю - поворачивать народ жопою к самодержцу. К стоящей спиной Красной Гвардии сие не относится, так как военная надобность предполагает некоторые послабления.
Парад открывает гвардейская дивизия полковника Бенкендорфа - они единственные, кто успел пошить обмундирование нового образца. Зелёный цвет формы разбавлен медным блеском пуговиц и золотом погон, на ногах сапоги с коротким, чуть ниже колена, голенищем, на головах суконные шлемы, знакомые до боли исключительно мне одному.
Мы не дрогнем в бою
За Отчизну свою,
Нам родная страна дорога.
И железной рукой
Защитим дом родной,
Разгромим, уничтожим врага!
Печатают шаг так, что, кажется, чугунные фонарные столбы вот-вот выпрыгнут из мостовой и убегут в испуге. Полковник командует, перекрикивая хор:
- Р-р-нение на… лева-а-а!
Поднимаю руку в приветствии - соболья опушка мономаховой шапки щекочет приложенные к виску пальцы. Орлы! Не всё по кабакам шпорами звенеть, когда-то и повоевать надобно.
А уже гремит новая мелодия и мощные басы дьяконов подхватывают:
Дан приказ ему на запад.
За родную сторону.
И пошли артиллеристы
На Великую Войну!
Не эти ли батареи помогли навести порядок в ночь покушения? Они - длинный нос Багратиона мудрено с чем-то спутать, разве с его пушками. Следом - кирасиры, драгуны и гусары. Просто под музыку - чести иметь собственный гимн ещё не заслужили. А вот бывшие штрафники…
Красногвардейцы - царь отдал приказ.
Красногвардейцы - зовёт Отчизна нас.
И из кулибинских фузей
За павших братьев и друзей
За нашу Родину - огонь, огонь!
Плохо мне… что-то душу наизнанку выворачивает, и скребёт по ней железной щёткой. Усталость и опустошение навалились тяжким грузом на плечи, пригибают спину и ноги. Уйти нельзя - торжественный приём, начавшийся почти сразу же после парада, в самом разгаре.
- Павел, ты как себя чувствуешь? - обеспокоенная долгим молчанием императрица заглядывает в лицо.
- Спасибо, дорогая, очень хреново.
