Но в животе рождаются какие-то спазмы, и в ногах покалывает, как всегда, когда подступает страх.
— Может, нам не стоит…
Она закрыла глаза и отвернулась, но чувствует его, весь этот неимоверный жар рядом.
— Мы же решили, — шепчет он, но голос звучит твердо. — Мы должны.
Разумеется, он прав, Марч понимает. Она стала ходить к нему в мансарду каждую ночь. И как им, только удалось держать это в секрете? Иногда они занимались этим в одежде, наспех, молча. «Ничего не говори», — шептал он ей и закрывал рукой рот, когда слышалось, как внизу Джудит Дейл шла в ванную или Алан возвращался поздно вечером со свидания. «Не двигайся» — и занимался с ней любовью, не позволяя шевельнуть ни рукой ни ногой, отчего ее охватывало такое дикое желание, что казалось, она вот-вот лишится сознания.
Зимой они еще больше осмелели, Марч порой возвращалась в свою комнату к шести, семи утра. К тому времени в доме уже зажигали свет, и надо было быстро прошмыгнуть по коридорам, чтобы никто ничего не заподозрил. Всякий раз, когда миссис Дейл вслух удивлялась ночным шумам, Марч винила белок, поселившихся в стенах, или семейство енотов, решившее зимовать в теплом доме. На крайний случай — если Джудит уверяла, что ясно слышала такие стоны, будто чье-то сердце, не выдержав, вот-вот перестанет биться, — упоминался ветер. Они бесстыдно занимались этим по три раза за ночь, так что бывали дни, когда Марч чуть не засыпала на уроках и точно могла продремать весь обеденный перерыв за столом в школьном буфете. Белинду Купер (ее определили в частную школу для девочек в Коннектикуте, и домой она возвращалась лишь по выходным) стала крайне удивлять манера прихода Марч в гости, та сворачивалась калачиком на диване, где и спала часами. И разумеется, именно Сюзанна Джастис, вся в отца по части детективных расследований, окончательно разобралась, в чем тут дело.
— Поверить не могу! — произнесла она, пристально взглянув на мечтательное выражение лица Марч. — Ты занимаешься этим с ним? Теперь я точно знаю: ты чокнутая.
Она взяла Марч к какому-то врачу в Бостон, чтобы тот выписал противозачаточные средства. Родным они сказали, что едут походить по магазинам, и потому им перед самым отъездом домой в спешном порядке пришлось купить себе по паре туфель.
— Бога ради, кто угодно, только не он! Не будь дурой.
Они ждали обратного рейса на Южной станции и уже час как не разговаривали.
— Может, правду говорят: любовь слепа, — произнесла наконец Марч миролюбиво.
