Ждать пришлось недолго. Вскоре на дороге вновь показался знакомый белый «ягуар». Он был встречен свистом и приветственными возгласами.
Эмери и Пирс покинули автомобиль и направились к воротам. При этом Пирс нес перед собой огромную круглую картонку с тортом, обвязанную алой шелковой лентой, с пышным замысловатым бантом наверху.
Так вдвоем они и подошли к прохаживавшемуся по ту сторону ограды привратнику, под мышкой которого находилась темно-коричневая кожаная папка со списком приглашенных. Увидев Эмери, он открыл ворота.
— Добро пожаловать, мисс Прескотт!
— Здравствуйте, Ник, — сказала она. Затем небрежно обронила, кивнув на несущего торт Пирса: — Это со мной.
Празднично украшенная коробка надежно маскировала спрятанный под пиджаком Пирса дорогой цифровой фотоаппарат.
— Пожалуйста, — почтительно склонил голову привратник.
В следующую минуту Эмери услышала, как сзади один репортер негромко сказал другому:
— Везет Пирсу, снова обеспечен эксклюзивным материалом…
Она покосилась на привратника, но тот если и слышал фразу, то не придал ей значения, не увязав имя Пирс с парнем, несшим торт. Облегченно вздохнув, Эмери повела репортера в дом.
Попав в полный гостей особняк, Пирс оказался предоставленным самому себе, потому что Эмери тут же забыла о нем. Она лишь увидела, что он поставил никому не нужный торт на какой-то столик, спросил о чем-то проходившего мимо официанта и… пропал.
Большая гостиная Джоан Сеймур была заполнена изысканно одетыми людьми. Они или беседовали, перемещаясь от одной группы гостей к другой, или сидели, слушая негромко включенную музыку — один из струнных квартетов Моцарта, как мельком отметила Эмери — в ожидании события, ради которого прибыли сюда.
С губ Эмери вновь слетел облегченный вздох: значит, о помолвке еще не объявляли. Она боялась, что опоздала, уезжая за тортом. Эмери нарочно рассчитала время таким образом, чтобы прибыть позже всех, покупка же торта была, так сказать, сверх программы и потребовала некоторого времени.
Все в порядке, успела! — пронеслось в охваченном пламенем мозгу Эмери. Теперь осталось сделать главное.
Задержавшись у входа в зал, возле разросшихся драцен в кадках, она оглядела собравшихся. Почти все эти люди были хорошо ей знакомы. Со многими, прежде всего с самой Джоан, дружил ее отец. Сливки общества — иначе не скажешь. И прием, конечно, чрезвычайно торжественный. Джоан это умеет. Стоило лишь взглянуть на очень дорогие, сверкавшие золотыми купидонами и источавшие тонкий аромат пригласительные открытки, которые накануне были разосланы всем, кто сегодня прибыл сюда! Но с этого все только началось. Здесь же гостей ожидала настоящая роскошь. Одних живых цветов было столько, как будто уже свадьба происходит, а не помолвка.
