Спрятанный густым и цепким ельником, Федотов повернул к «Тигру» разбитую голову. Добравшись затем до Берлина, получив три ранения, чуть не утонув в мутном Одере, имея на счету с десяток лично дотащенных «языков», он не видел больше ничего подобного.
Внезапно материализовавшийся в пустом, не раз уже прочесанном «смершевцами» и лично им, майором, лесу, колоссальный танк выпалил первым — да как выпалил! Горячий воздух пронесся по просеке, точно пустынный ветер. Призрак ударил по лобовой броне найдёновской машины, «тридцатьчетверка» — почти одновременно — по массивной башне неуловимого немца. Обе «болванки», удивленно отпрыгнув, в щепы разнесли кроны ближних сосен. Несчастный Федотов закрыл уши — но попытка спастись от неизбежной контузии была бесполезна — земля со всеми ее корнями и деревьями, уже заплясала, гулкие удары «восемь-восемь» и, не менее убийственные, «восьмидесятипятимиллиметровки», чуть не сбили свидетеля с ног. Впервые он видел столь близко, как, втыкаясь, «болванки» распадались на искры, как трещала, дымилась, и синела на глазах броня. Мастодонт и стойкая «тридцатьчетверка» жестоко хлестали друг друга. Звуки рикошетов были невыносимы. «Подкалиберные» и «бронебойные», испещряя лобовые листы бесполезными вмятинами, уносились ломать чащу, «фугасные», взрываясь, сотрясали корпуса, осколки стригли ельник вокруг майора, подобно ножницам. Но, зачарованный, он не трогался с места, а танки, замерев, словно вкопанные, беспощадно избивали друг друга. Двухсотмиллиметровый лоб «эксперименталки» держался, однако и «Белый тигр» оказался заговоренным.
— Гусеница! — сообразил, наконец, майор. — По гусенице, сволочи… Да бейте же, бейте!…
В продолжавшемся разбойничьем свисте «подкалиберных» разведчик не слышал сам себя, но продолжал орать, проклиная наводчика — он даже высунулся из посеченного ельника, чтобы еще раз убедиться — снаряды «тридцатьчетверки» отлетают от башни, как мячики.
— По гусенице! — бессильно потрясал кулаками майор.
Словно услышав его, трижды проклятый «немец» опустил ствол. Целый фейерверк взметнулся возле T-34 — разлетелись брызгами, чуть было не угробив Федотова, крыло и траки, смялось передаточное колесо, заклинило пушку, отвалился передний каток — все было в мгновение кончено!
Довершая полный разгром, выскочили из засады не выдержавшие напряжения «Валентайны», с двух сторон хлопнув по «Тигру» своими «пятидесятисемимиллиметровками». Их гранаты совершенно не пригодились — первый «канадец» вместе с боезапасом и обреченным экипажем разлетелся в куски. Из второго успел выброситься обезумевший механик.
