Как-то, когда Шерил в очередной раз посетовала на кожу, Дэн взорвался: «Есть из-за чего ныть — шрамы на брюхе. Вон у меня обе ноги отняли — и то не скулю!» О своем увечье он говорил крайне редко, поэтому Шерил несколько дней ходила с сознанием вины перед ним за то, что затронула больную тему.
Она принесла из кухни лед, поверх него выплеснула в стакан Дэну остатки джина, себе налила виски с содовой и присела у стола.
— Я принесла сегодняшнюю газету, — сказала она.
— Сама ее и читай, — ответил он, по-прежнему глядя в окно, откуда падал на стол тусклый свет, поблескивая на кубиках льда и джине.
Послушно развернув газету, она стала ее просматривать и вдруг встрепенулась:
— Дэн, тут большая заметка о твоем друге Чайлдсе.
Брейжер обернулся к ней, спросил сквозь зубы:
— И что о нем пишут?
Несколько минут, шевеля губами, Шерил молча читала газету.
— Нет, не совсем про него, больше про это убийство в Верховном суде. Слу-у-шай, Чайлдса-то, оказывается, допрашивала в самолете та женщина, что расследует дело от Министерства юстиции. Ее зовут Пиншер, Сюзанна Пиншер.
Брейжер на это ее сообщение лишь неопределенно хмыкнул.
— Тут говорится, что следствие пока воздерживается от публичных заявлений, но у репортера якобы есть свой источник информации. По его сведениям, круг подозреваемых сужается до женщин, с которыми был связан Сазерленд… ох, и бабник же он был!
— Что там еще о Чайлдсе?
— О Чайлдсе? Ничего. Ах, нет, погоди, вот тут что говорится: «Судьи стремятся задернуть завесой секретности проводимое в Верховном суде расследование», — она взглянула поверх края газеты на Брейжера. — И правильно делают, не то станут тут всякие шнырять и разнюхивать — и это в Верховном суде!
— Ну-ка дай мне взглянуть, — велел Брейжер. Взяв газету, он прочел статью, бросил газету на ковер поверх чеков и подкатился в кресле к столу: — Что у нас на ужин?
— Я запеку тебе кусок мяса. Салат приготовить?
— Не надо. Я, пожалуй, прогуляюсь. Сколько будет жариться твой кусок мяса?
— Так сразу я не знаю, надо свериться в кулинарной книге. Думаю, не меньше часа. Ты куда направляешься?
— На угол, выпить рюмку-другую. Я скоро вернусь. Помоги мне спуститься.
Шерил знала по опыту, что спорить бесполезно. Ей бы хотелось, конечно, чтобы он посидел дома, пока она готовит. Так бывало и раньше: когда Дэн перепьет, его тянет на улицу. Зато если он в норме, они усаживались вдвоем на крохотной кухоньке и тихо беседовали. Дэн — умница, умнее мужчины она в жизни не видела, и с ней разговаривает как с равной себе, хотя, понятно, так не считает, просто виду не подает, — как с человеком, достойным уважения и внимания. Но только когда трезвый.
