Он представил себе, как в этот момент она восклицает:
— Так мы говорили о сексе?
Лючита умела сухо и властно оборвать беседу: она допускала движение транспорта только по главному шоссе. Это мешало, но с глупыми женщинами всегда труднее, чем с умными. И ему даже пришло в голову, что эта учительская черта ее характера, возможно, свидетельствует о ее неспособности заниматься любовью бесстыдно.
Не будучи откровенным, нельзя было убедить ее в необходимости немедленного решения; на это он даже не надеялся. Если, закончив разговор с нею, он еще будет сомневаться в своей победе, то полностью откажется от сексуального проекта. Он знал, где именно в саду Лос-Эрманос произойдет разговор. У круглого пруда есть широкая балюстрада, с которой открывается вид на склон, спускающийся террасами вдаль к лесной чаще. Успокаивающий пейзаж, которому лунный свет придавал чувственность.
Пока Лючита с Пепито сидели в кинотеатре, пронесся сильный ливень. Когда они вышли, дождь уже перестал, но улицы превратились в бурные потоки Не успела она поймать такси, как Пепито уже умудрился залезть в воду и промокнуть до пояса.
— Ах, Пепито, какой же ты дурачок!
— Мне нравится быть мокрым, — сказал он. — Так приятно.
Когда она переодела его в сухую одежду, уже почти наступило время ужина. Она вышла на террасу и заглянула в дверь библиотеки. Веро сидел при свете за столом и писал. Она шагнула внутрь.
— Ты еще занят? — спросила она.
Он поднял голову.
— Ничего страшного, — он зевнул и потянулся. — Закончу позднее, перед сном.
После ужина он ушел в библиотеку, закрыл двери и вернулся к своим бумагам. Лючита несколько раз переходила с террасы в спальню и обратно. Это была одна из тех ночей, довольно частых в конце сухого сезона, когда казалось, будто свежего воздуха нет нигде. Из библиотеки доносилось приглушенное щелканье пишущей машинки. Она вошла в спальню и встала перед зеркалом. «Чем бы он ни занимался, — размышляла она, — все лучше, чем думать о матери». Кроме того, у нее появилась беспричинная уверенность, что эта работа таинственно связана с предстоящей покупкой билета в Париж. Она подкурила грифу и сделала пару затяжек. Затем вдруг подошла к библиотечной двери и, помедлив секунду, распахнула ее.
— Я хочу послушать музыку! — закричала она. — Я не могу просто так сидеть одна и ничего не делать.
Он даже не поднял головы:
— Включи на террасе, только не громко.
Она стояла, не отрывая глаз от ярко освещенного стола, словно с его помощью могла догадаться, что же написано на бумагах, лежащих перед Веро. Она очень медленно затворила дверь и все еще смотрела в щель, прежде чем полностью закрыла ее, стараясь, чтобы ручка не щелкнула, когда она отнимет ладонь.
