— Просто запомни, что на шоссе разница между тормозом и газом такая же, как между жизнью и смертью. Постарайся запомнить это ради меня, хорошо?
От этих слов его передернуло:
— Ради Бога, мама!
— Если б ты только не упирался, — сказала она с тоской и добавила, как бы про себя: — Ну конечно, без отца…
В притворном гневе он тронулся с места, так что она чуть не потеряла равновесие. Придется заглаживать вину много дней, но он знал, что это правильный шаг. В жизни ему неизбежно приходилось использовать вражду между нею и отцом, но в присутствии каждого из родителей Гроув сохранял видимость глубокой преданности другому. Если он возвращался в столицу после поездки в Монреаль и описывал участие матери в политических кампаниях и банкеты в женском клубе, то непременно упоминал некоторые подробности, которые, как он знал, приведут в ярость сеньора Сото, имевшего собственные, латиноамериканские представления о женском поведении. А перед тем как вернуться в Монреаль, Гроув составлял списки внешне безобидных деталей, которые невинно включались в разговор с матерью. Необходимо было намекнуть, что ни одна мать не захотела бы оставить сына в таком месте, как дом сеньора Сото. Но если она переходила к открытой критике, Гроув напускал на себя встревоженный вид и нежно умолял:
— Пожалуйста… Ну пожалуйста!
Зимой, когда ему исполнилось шестнадцать, сеньор Сото попытался уговорить его сходить в воскресенье вдвоем на службу: бесцеремонно и догматично отец сказал, что единственный способ обрести в жизни свободу — настолько строго придерживаться ортодоксии, чтобы все, за исключением духа, стало простым рефлексом. Гроув много над этим думал: метод казался плодотворным, нужно лишь подыскать убедительную ортодоксию. Позже в том же году он изложил эту теорию матери.
— Надеюсь, ты не станешь фанатиком! — воскликнула она и печально продолжила: — Не понимаю я этого пристрастия к крайностям. Оно у тебя не от меня, а от Церкви. Ее за версту можно учуять. Я считала тебя уравновешеннее.
— Все дело в дисциплине, — ответил он ей.
Она медленно покачала головой:
— Не дай ему заманить тебя в Церковь, Гроув. Предупреждаю — это очень пагубно.
— Ты же знаешь, что он агностик, — спокойно сказал Гроув.
— Это он так говорит? — она удивленно подняла голову.
Это стало последней каплей: в тот же день она предложила Гроуву купить моторную лодку и провести осень в Персе.
— Да не нужна мне лодка, — сказал он ей. — Не трать деньги попусту.
