Педагог по вокалу сверкнула глазами из-под очков и сказала со странной интонацией:
— Спой еще разок.
Я повторил куплет. Дослушав, Зоя Николаевна воскликнула:
— Тебе срочно, слышишь, срочно нужно идти к нам! В музыкальную школу!
В моей детской душе случился взрыв счастья. Я был польщен, хотя до этого даже не задумывался, что есть такая профессия, как певец. родители моего восторга не разделили. Папа и вовсе был категорически против. Он хотел, чтобы сын выбрал в жизни что-нибудь более основательное. Желательно с техническим уклоном.
Но мне отчаянно не давались точные науки. Бесконечными вечерами мы с сестрой сидели на кухне, и папа пытался донести до меня премудрости алгебры и геометрии которая, кстати, мне очень нравилась. Многочисленные же иксы и игреки в моем восприятии ничем не отличались от китайской грамоты. Скорость велосипедиста, движущегося из точки «А» навстречу поезду, отправившемуся из точки «В», казалась совершенно бесполезной информацией. В начертательной геометрии было что-то от творчества душевнобольных. И все ближе подступала черная безнадега. Формулы были моим проклятием, от них не было спасения...
Я прекращал барахтаться и тонул в безысходности. Обрыдав тетрадь, я уступал место Лене — в ее отношениях с математикой не было такого трагизма.
Но хватит о грустном, вернемся к музыке и второму классу. Однажды на уроке я что-то увлеченно писал — и сам не заметил, как начал напевать. Вокруг воцарилась непривычная тишина. Я очнулся, умолк и огляделся. Затаивший дыхание класс прорвало гомерическим хохотом! Оказывается, я пел громко, а притихшие было одноклассники только и ждали, когда я это замечу.
Еще одна поворотная точка в моих отношениях с музыкой — импровизированный концерт в школьной столовой. Во время обеда я влез на стул и запел «Прекрасное далеко». Ученики разом перестали греметь ложками и разговаривать. В порыве вдохновения я перебрался на стол, встал в патетическую позу и завершил исполнение, сорвав бурю искренних аплодисментов.
С тех пор я пел везде — дома, на вечеринках, на утренниках... Музыка стала моей жизнью — окончательно и бесповоротно. Высоцкий, Майкл Джексон, да и вообще многая зарубежная музыка, из той, которую можно было достать...
Черт возьми, я должен был учиться в музыкальной школе! Это было о-че-вид-но!.. Однако время шло, и, если бы не усилия Зои Николаевны Кантор, я мог бы никогда там не оказаться.
Настойчивая педагог по вокалу не раз приезжала к нам на улицу Толстого. Добрая фея в облаке кудряшек проходила во двор через железные ворота, проплывала сквозь цветущий палисадник и поставленным голосом мягко выворачивала моих родителей наизнанку. Те смущались перед лицом представителя
