Фролов размотал холстинку. Подошла и Люся, заложив палец меж страниц полураскрытой книги. Присела рядом с Фроловым, тоже к бумагам склонилась.
— Это по рыбе, это по мясу, — дед Никифор бережно, щепоткой, подхватывал за уголки листы, откладывал их в сторону. — Это поступление товара для обмена… А это самая главная — по пушнине.
Люся развернула бумагу. И ошеломленно подняла на старика глаза.
— Неужто бандиты все меха забрали? Как же вы допустили такое?!
— Дак, милые мои, кто ж знал… — Никифор растерялся. — Мы пушнинку упаковали, ждем-пождем: пора-де и забирать… А тута Арчев и заявись. Он ведь тоже не дурак: с красным флагом прибыл. Мы с товарищем Лабутиным рты-то и раззявили. Опять же документы у него, мандат! Кто ж знал, что эдак получится, — повторил старик потухшим голосом. — Не виноваты мы…
— Никто вас не винит, Никифор Савельевич, — Фролов выпрямился, прижал ладонью бумаги.
— Деда, примай! — вновь закричал Егорушка.
Из подпола выметнулась связка копченой рыбы, показался покрытый мучной пылью ополовиненный мешок. Потом Никифор принял от внука какие-то кадушечки, туесы, корчаги, вяленую оленью ногу, завернутую в тряпку.
Бойцы сдержанно заулыбались, зашевелились, отводя и не в силах отвести глаза от снеди.
— Угошшайтесь, товарищи, — Никифор, просительно поглядывая на командиров, волоком подтащил к столу пестерь с кедровыми орехами. — Лузгайте, пока мы с Егорушкой спроворим чего-нибудь горячего. Я ведь свой-то припас ухитрился от есеров утаить. Не густо, знамо, но…
— Нет, нет, спасибо, Никифор Савельевич, — торопливо, но твердо заявил Фролов. — Оставьте продукты для себя! Нам ничего не нужно.
— Дык как же так? — Старик огорченно заморгал. — Я ведь от чистого сердца…
— Нет и нет! — еще тверже сказал Фролов. — Вы лучше помогите нам разобраться и с этим, — постучал пальцем по бумагам, — и с эсерами. Сможете?
— Как не смогу? — Старик обиженно передернул плечами. Подошел к столу, опустился на табурет. — Доверял мне товарищ Лабутин. Потому как я и при бывшем хозяине, господине Астахове, и при колчаках, и при вашей, Советской то исть, власти здеся обретался. Так что местную жизнь и всю округу, как отче наш, знаю… — Увидел внука, который растерянно топтался около извлеченного из подполья провианта, велел ему: — А ну, Егорий, дуй единым махом на улицу, давай сигнал орде — свои пришли!
Егорушка заулыбался, сорвался с места. И скрылся за дверью.
— Дык чем интересуетесь, товарищ начальник? — повернулся Никифор к Фролову.
