Туши животных я закопал недалеко от дома. Анна в помощники не годилась, поэтому пришлось провозиться с захоронением до темноты. К моей радости, жена чувствовала себя значительно лучше, даже сумела приготовить нехитрый обед. Тогда мы ещё не поняли, что изменилось. Первую ночь за долгие месяцы оба спали, как убитые. Наутро Анна проснулась прежней - галлюцинации и навязчивые идеи исчезли. Зло на время оставило нас. Так началось наше зимнее заточение.
Оставшись без лошади, мы потеряли связь с внешним миром. Машина не годилась для езды по занесённым снегом лесным просекам. Телефонная трубка не подавала признаков жизни, видно где-то оборвался кабель, хотя я склонялся к версии, что его повредили умышленно. Местные, видимо, решили, что мы покинули заповедник, поэтому не стремились навестить отдалённый уголок кущи. Мы были предоставлены только друг другу, хотя временами мне казалось, что незримый соглядатай присматривает за нами. Длинными тёмными вечерами вспоминали и рассказывали о детстве и юности всё до малейших подробностей. Строили догадки и предположения. Много читали, благо книги в сундуках, найденные мной будучи ребёнком, в мансарде остались целы. Только особенные книги мне не удалось обнаружить - гримуары, с которыми забавлялись мои бабки, а потом мы с Софией. Я искал тщательно, обшарив все укромные уголки дома. Дьявольские фолианты, как сквозь землю провалились.
С весенним ласковым солнцем и хрустальным перезвоном капели на нас снизошла благодатная весть – Анна забеременела. С пробуждением природы мы словно получили надежду на рождение новой счастливой жизни. Марию с последней встречи зимним утром я не видел. Ни она, ни кошак не появлялись возле дома. Хотя и утверждать определённо я не мог, постоянно вспоминая, как за уходящей девочкой не оставалось следов на укрывшем землю снегу.
О переезде в город Анна теперь и слышать не хотела. Как только дорога освободилась от снега и слегка подсохла, мы съездили в райцентр за продуктами. Потом она уговорила меня купить у сельской пары стариков, собравшихся переехать на постоянное жительство к дочери в город, их птицу и скотину. После недолгого раздумья, я согласился. Жена порхала по дому, распевая весёлые песенки и болтая с утра до вечера. Былые страхи остались у прежней Анны. С появлением в её лоне новой жизни, она почувствовала себя приобщённой к некому таинству. И вместо того, чтобы силой увезти беременную жену подальше от места, где в давности зародилось зло, я пошёл у неё на поводу.