София, Анна, Мара... | страница 13

      Время шло. Мы становились взрослей. Мои школьные годы близились к завершению. Записей о снах в тетради прибавилось. Все они о тех, кто пытался отобрать у меня любовь и внимание моей сестры – её подруга, мальчишка из ближайшего села, учитель английского языка, даже кошка, приблудившаяся к дому. София должна была принадлежать мне безраздельно. Я искренне не мог понять, почему сестра сильно горюет по внезапно погибшим или исчезнувшим друзьям. Но больше всего меня раздражало и беспокоило, что родители настаивали, чтобы после окончания школы я ехал учиться в университет. Это означало, что домой я бы попадал только на каникулы (ну и по ночам, конечно).  Я не хотел оставлять Софию, привязанность к сестре была сродни болезни. Я даже стал подумывать, как избавиться от родителей. Но удерживало опасение, что сестру смогут забрать в приют.

      До этого я не решался прикоснуться к гримуарам, найденным мной в старом сундуке. Теперь же словно невидимая рука направляла меня к ним. И книги признали меня. Открыв их единожды, не читать больше эти сатанинские письмена, я не мог. Они звали и искушали, я постоянно слышал сладостный вкрадчивый шёпот в возбуждённом подсознании.

      Не говоря правды Софи, я начал приучать сестру к дьявольскому деянию. Мы, как и наши бабки, стали экспериментировать с опасными заклинаниями из колдовских книг.  Именно тогда у меня появилось желание попасть в подвал.

      Мать уже давно перестала прятать ключи. Они висели за дверью кухни на старом крюке.  Мама не думала, что мы захотим спуститься туда. Но мы захотели. Как только родители укладывались на ночь, мы пробирались в подвал, а книги подсказывали нам, какие действия следовало совершать. Я не могу и не хочу рассказывать о мерзких и богохульных ритуалах, которые творили. Как я говорил, мы не ведали совершённых деяний. Дьявольские книги зомбировали мозг. Из ночи в ночь наше умение становилось всё совершеннее и изощрённее, заклинания чётче и стройнее. И беда произошла. С сестрой не случилось никаких перемен, но я их не избежал. Теперь по ночам, когда моя сущность, проще – душа, выскальзывала из тела, начали твориться странные и необъяснимые вещи.

      Мать с тех пор, как мы переехали в дом, твердила, что надо мной « хоть из пушки пали» во время сна. Я не шевелился и не вздрагивал от резких звуков, грохота, случайно упавшего на пол предмета. Не тревожил меня резко вспыхнувший свет и громкий разговор. Но в последнее время, говорила мать, стал я спать беспокойно, метаться и стонать, как от назойливой боли. А при попытке разбудить меня, чтоб успокоить или чем-либо облегчить страдания, замирал в позе эмбриона до утра. Но как могло двигаться тело, если меня там не было? Я решил, прекратить ночные прогулки и понаблюдать за покинутой телесной оболочкой. Паря над кроватью, я с возрастающим ужасом наблюдал, как билось тело на простынях, мокрых от пота. Какие жуткие стоны  вырывались сквозь стиснутые зубы. Как суетилась возле постели перепуганная мать и  озабоченный отец. Я видел всё это, пытался вернуться в себя, но получалось ощущение, что я ломился в закрытую дверь. Только с наступлением утра мне удалось это.  Какое чудовище рождалось во мне?  Все чаще в голову приходила ужасная мысль: что будет, когда нечто научится управлять моим телом? Изгонит душу навсегда? Или позволит существовать рядом с собой, наслаждаясь мучениями моего сознания, о том, что взрастил я собственными руками. София не спрашивала ни о чём, казалось, она постоянно наблюдала за мной. В её пронзительно - синих глазах угадывался вопрос: "Это ещё ты?"