; такого же рода инструкция была дана главноначальствующему национальной гвардией. 10 августа Национальное собрание постановило, что муниципалитетам поручено поддерживать порядок, призывать войска, арестовывать нарушителей спокойствия, и 14 августа был опубликован соответствующий ордонанс. Уже 15 числа парижский муниципалитет подтвердил
[35] свое распоряжение против сборищ и прибавил, что он не будет принимать никаких депутаций, кроме тех, которые являются от городских округов и законно установленных корпораций. 21 августа под непосредственным впечатлением новых сборищ портных и парикмахеров, а также волнений на Монмартре «комитет полиции» парижского муниципального управления опубликовал новое решительное воспрещение собираться под каким бы то ни было предлогом, причем зачинщики таких сборищ объявлялись «бунтовщиками и нарушителями общественного спокойствия», и всем виновникам грозил немедленный и упрощенный (так называемый превотальный) суд
[36].
Непрекращавшиеся и после того волнения заставили мэра обратиться с циркулярным письмом ко всем членам собраний городских округов, ибо именно эти собрания должны были, каждое в своем участке, заведовать полицейскими мероприятиями и заботиться о поддержании порядка. Бальи настаивает, что нужно опять «собрать власть», восстановить надзор, «сдержать, ограничить и сохранить законом завоеванную свободу». Он предупреждает о возможности анархии и беспорядках в предстоящую зиму, если до тех пор не выработать окончательно муниципальную организацию и не снабдить ее внушительной силой [37]. Когда же, как сказано, хозяева-башмачники обратились к муниципалитету по поводу «восстания большого числа их рабочих» [38], то собрание поручило Лафайету принять все меры к прекращению собраний рабочих-башмачников и к предупреждению всяких действий с их стороны, вредных для общественного спокойствия. Наконец, не довольствуясь этим, муниципальная полиция стала уже прямо, не ожидая нарушения постановлений против собраний, вмешиваться в борьбу между служащими и хозяевами: так, когда служащие в аптеках фармацевты только выразили намерение собраться потолковать о своих делах, комитет полиции поспешил уже наперед воспретить им особым постановлением собраться «под каким бы то ни было предлогом», не получивши заранее позволения, и это объявление было приклеено к дверям всех аптек и аптекарской школы [39]. С середины сентября движение среди рабочих Парижа замирает и уже не слышно ни об их сборищах, ни о требованиях.
