Высокий и недоступный оказался уже далеко и вовсе не летел,
а спокойно шел себе к своей далекой цели.
Человечек с благодарностью вспомнил наставления родителей и
решил больше никогда не сближаться с той непонятной, страшной и чуждой ему
жизнью. Так решил Ваня. Он убедил себя опытом. Но в самом потайном и маленьком
уголке его души осталось какое-то недоумение.
Между тем все вокруг текло и менялось. Менялся потихоньку и
он. В жизни его появилась женщина. Она была еще меньше человечка, называла его
Ванечка, и это ему нравилось. К тому же в ней ¾
в движении миниатюрных плеч, в блеске глаз и медовых словах ¾ жила некая трепетная тайна, которая
волновала и манила к себе. Родители учили Ваню, чтобы постичь тайну женщины,
необходимо жениться. Он организовал скромную свадебку, на которую пригласил
лишь тесный кружок знакомых, и все удалось. Гости кушали и танцевали, а потом
разошлись.
Тайна оказалась простой и небольшой, ее хватило на несколько
недель. Потом стало скучно, а потом и вовсе никак… Человечек жил тихо-тихо, так
что ему стало незаметно самого себя. Ваня ужался, умалился до размеров той
самой точки в самом потайном и маленьком уголке своей души, в котором скрылась
тайна недоумения.
Нет, почему? ¾
оставались еще руки, ноги и голова. Он, как и раньше работал, ел и двигался
внутри своего круга по предписанным старшими законам. Ваню хвалили жена и
родственники, знакомые и начальники. Но существовал он только ради той
маленькой точки в душе, в которой, как в холодной земле, покоилось до времени
зернышко.
Так заведено в природе, что после зимы наступает весна и
приносит тепло и свет. Эта весна обрушилась на планету решительно и властно.
Солнце пронзило светом все большое и малое, и не осталось ни единого уголка,
куда бы оно ни протянуло свои животворные лучи.
Нет, не произошло никакого чуда. Просто зернышко в душе
маленького человечка проросло и стало набирать силу. Вместе с Ваней росла и
сама душа его. И человек стал большим, потому что у кого большая душа, тот уже
не может оставаться маленьким. Люди, с которыми жил Ваня, стали упрекать его в
высокомерии, потому что он смотрел на них с высоты своего роста. Он мог,
конечно, сравняться с ними своей точкой зрения, но для этого ему нужно было
стать перед ними на колени, а вот этого Ваня уже никак позволить себе не мог.
Как не мог и называться более Ваней. Он стал называть себя Иваном и требовал
этого от других. Осуждали его теперь открыто и громко, только голоса их
слышались все тише и тише: Иван рос, и совсем другое стало достигать его
сознания.
