Рыбаки уходят в море... | страница 2



– Значит, в четыре ты нас разбудишь. И вскипяти воду. А если мы подойдем близко к другому судну, немедленно зови меня.

Мальчик разжигает огонь в плите, потом поднимается на палубу и садится на крышку люка. Небо густо усеяно звездами. Ни ветерка, мертвая тишина кругом, только глухо поскрипывают шпангоуты, да волны без устали плещутся о борта, словно шепчутся по секрету о случившихся в эту ночь несчастьях, потому что шхуна тяжело вздыхает и журчание волн становится похожим на ребячьи всхлипывания. На востоке загорается звезда, таких ярких мальчик раньше никогда не видел, а с другой шхуны – можно различить только красный фонарь на мачте – над иссиня-черным морем несется песня каприйских рыбаков. «Bella, bella Maria. «рыбаки уходят в море…» – падают, точно капли, слова песни.


Криструн из Хёвда в белой ночной рубашке, босая, стоят у окна маленького дома на краю мыса, задумчиво вглядываясь в зеркальную гладь океана. Обычно в это время ночи она спит, но сегодня ей никак не уснуть. Окончилась целая глава в ее жизни, сегодня она в последний раз занималась воспитанием сына, о дальнейшем позаботится уже Йокудль, верный и надежный шкипер.

– Пятнадцать лет, – шепчет она.

Как много и вместе с тем как мало, если оглянуться назад. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как она приехала в этот поселок, с тех пор как она, красивая девушка на выданье, выросшая в богатой семье в другой части страны, убежала из дому и, к негодованию родных, вышла замуж за шкипера Магнуса, черноглазая молодая женщина, своевольная и замкнутая, не пожелавшая искать дружбы ни с кем в поселке.

«Коли так начал, добра не жди», – говорили старики, выслушав ее историю. Так оно и получилось, но не потому, что старики были правы, а потому, что в жизни всегда бывает либо так, либо этак – или плохо, или хорошо. Через год молодая женщина овдовела и начала работать на чистке рыбы. Первое время жители поселка взахлеб рассуждали о ее красоте, мужчины – с восторгом, женщины – с беспокойством, а гордость ее только подливала масла в огонь. Всякое проявление участия молодая женщина встречала настороженным и мрачным взглядом. Она никого не удостаивала словом, и скоро односельчане оставили ее б покое, не желая иметь с ней ничего общего, так же как и она с ними. На рассвете она покидала свой мыс и лишь к вечеру возвращалась домой, к маленькому сыну.

Потом начался кризис, а с ним пришла нужда. Поселок жил. впроголодь. Время от времени приход выделял всем бесплатную еду, но женщина из хижины на мысу обходилась без посторонней помощи. В несколько лет она состарилась, зато мальчик рос превосходно. В голодное время они продержались лишь благодаря связкам рыбы, которые кто-то аккуратно клал им на порог все трудные годы. Криструн не знала, кто это делал, и никого не спрашивала, но подозревала, что это был шкипер Йокудль. Шли годы, и мало-помалу женщина с мыса превратилась для жителей поселка в легенду. Поговаривали даже, что она знается с нечистой силой, и поселковые женщины пугали ею непослушных детей.