— О господи… — шериф отвернулся, закрывая рот рукой, давя пытающийся вырваться крик.
На улице ему полегчало. Макнейли по-прежнему сжимал в правой руке бесполезный сейчас револьвер. Сунув оружие в кобуру, шериф побежал к церкви.
Сонный священник открыл содрогающуюся дверь не сразу, но удары кулаков Макнейли могли разбудить даже мертвого.
— Шериф? Что случилось? Сейчас второй час ночи, и…
— Святой отец, созывайте общий сбор!
— Общий сбор, но почему?
— Беда пришла.
— Но я…
— Делайте, что говорю, и, пожалуйста, не задавайте лишних вопросов. Я все объясню, но потом…
Внезапно зазвонивший церковный колокол прозвучал, словно гром среди ясного неба, и в души просыпающихся людей заполз липкий холодный страх.
* * *
Ополчение вышло небольшим, всего двадцать взрослых мужчин и два старика. Вооружились кто чем, в основном — охотничьими ружьями.
— Ричардсон, твоя группа прочешет северную часть города, — быстро распорядился шериф, — я же с остальными буду идти навстречу к тебе с противоположного конца.
В свете пылающих факелов ополченцы выглядели словно ночные призраки, вставшие из могил заброшенного кладбища.
— Кого мы ищем, шериф?
— Да объясни же нам толком, что происходит?
— Доктор и его жена мертвы… Задраны неведомым хищником, — коротко ответил Макнейли. — Это уже третий случай. Несколько дней назад старатели нашли растерзанного бродягу в горах у реки, затем семья Барретов, живших на отшибе… Теперь эта тварь добралась и до нашего города.
Ополченцы подавленно молчали.
— Значит, мы должны искать животное? — нервно спросил кто-то.
— Нет, мы ищем человека, — шериф вглядывался в каждое изумленное лицо. — Повторяю, человека. Он странно выглядит, весь в изорванной одежде и в крови. Заметившим — стрелять на поражение.
— Но, шериф…
— Если что, всю ответственность беру на себя.
И ополченцы, разбившись на две группы, принялись обыскивать город.
* * *
Джейк не спал, кляня себя за то, что сорвался тогда в баре. Последствия глупой ошибки — три человеческих жизни. В три раза больше, чем он вообще мог себе позволить.
— Что со мной? — тихо спрашивал себя Корд. — Что сделало со мной это ненавистное место? Как же сильно я изменился за все эти годы! И не заметил, как сам стал чудовищем, живя среди таки же жестоких чудовищ. Наверное, именно поэтому и хочу добраться до проклятого золота и сбежать, потому что бегу не из чужой враждебной земли, а от себя.
Он разговаривал сам с собой, а это первые симптомы прогрессирующей шизофрении. А еще — признак одиночества, тяжкое бремя которого способен нести не каждый.
