Достав из кармана кителя серебряный портсигар, штурмбаннфюрер неспешно и с явным удовольствием закурил.
— Будете? — офицер протянул открытый портсигар Харону.
— Нет, спасибо, не курю, — вежливо отказался тот.
— Как хотите.
Звонко щелкнув, портсигар закрылся.
— Странно, — через некоторое время проговорил майор, задумчиво глядя в дальний конец станции. — Почему не слышно стрельбы?
И, затушив о ближайшую колонну сигарету, штурмбаннфюрер поспешно ретировался.
— Не нравится мне все это, — продолжал баламутить воду Микола. — Черт меня дернул торговать с фашистами…
Харон прислушивался к окружающим звукам. Выстрелов по-прежнему не было слышно. Со стороны туннелей дул легкий сквозняк, неся с собой стойкий запах креозота и застарелой плесени.
Где-то через час давешний офицер вернулся, причем вернулся не один, а в сопровождении пятерых автоматчиков.
— Отпирайте!
Часовые, стерегущие караванщиков, поспешно открыли клетку.
— Вы все арестованы! — неожиданно объявил штурмбаннфюрер.
— Мать-перемать… — протяжно застонал Микола.
— Нам стало известно, что среди вас находится апологет!
Усатый зазнайка громко присвистнул.
— Пусть этот человек выйдет вперед, — приказал офицер. — В противном случае нам придется применить к вам самые жестокие меры.
Караванщики подавленно молчали, изучая мраморный пол.
— Чего-то подобного я и ожидал! — удовлетворенно кивнул штурмбаннфюрер. — Начнем с этих троих!
Харон неожиданно почувствовал, что его куда-то тащат. Вместе с ним солдаты грубо выволокли из клетки двух немолодых караванщиков, одним из которых оказался любитель баек про метро.
— Да что ж это делается?! — истошно орал невысокий плюгавый мужичок. — Куда вы меня тащите, изверги?
Мощный удар прикладом сразу же остудил его пыл. Харон же не сопротивлялся: в любом случае ему в этой ситуации мало что угрожало. Интересно, что фашисты собирались с ними сделать? Неужели пытать? Это вряд ли, потому что существует опасность погубить апологета. А вдруг у того сердце больное?
Пленников отвели в служебные помещения станции, освещенные багровым светом. Штурмбаннфюрер открыл неприметную металлическую дверь, солдаты направили в темный проем автоматы. Затем мощным пинком один из караванщиков был загнан вовнутрь.
Дверь закрылась.
Глухо проскрежетал ржавый засов.
Пару минут вообще ничего не происходило, и когда уже казалось, что тишина будет вечной, из-за двери послышался полный ужаса нечеловеческий крик.
— Не он! — с сожалением покачал головой офицер. — Давайте следующего!
