Честно говоря, такого ответа Харон не ожидал.
— Вы думаете, все это ложь, — грустно продолжил бокор. — Отнюдь, это не так. Кое-что, возможно, да. Но не все.
— Вы в прошлой жизни были врачом?
— Все верно. Но в метро моему умению места не нашлось.
— Как так?
— Я был нейрохирургом.
— Но вы все равно моли бы помогать людям…
— Мои незримые покровители запретили делать это!
Харон чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он так и не смог раскусить этого загадочного человека, страдающего, судя по всему, тяжкой формой неизлечимой шизофрении.
— Меня интересуют мальчишки в возрасте десять-двенадцать лет…
— У нас на станции мало детей, — ответил бокор.
— А те, которых вы недавно приобрели у рейдеров?
— Мы уже принесли их в жертву Эшу да Капа Прета.
— Что?
— Всех, кроме одного, — зловеще улыбнулся колдун и, выхватив из-за спины длинный нож, попытался ударить Харона в горло.
Апологет увернулся, отводя крепкую, как стальной прут, руку бокора в сторону.
Вибрирующий гул сотряс мраморный пол станции.
Коптящие на стенах факелы одновременно погасли.
* * *
То был отнюдь не сквозняк. Огонь просто взял и иссяк. На станции началась паника. Харона грубо толкнули, и он упал, успев выставить руки. И в этот самый момент из ближайшего туннеля снова раздался протяжный вибрирующий вой.
Что-то смутно знакомое.
Что-то из прошлого.
Так сигналил приходящий на платформу поезд, если не собирался останавливаться на станции.
— Он, наконец, пришел! Он явился, братья и сестры! — истошно кричал во тьме колдун, заглушая вопли перепуганных людей. — Великий день избавления настал. Наши ежедневные молитвы, наконец, услышаны. Мудрый Огун прислал за нами своего возлюбленного Жнеца. Он заберет нас всех в лучшую жизнь! Туда, где чистое синее небо и вечный белый свет. Повелитель железных машин раскрывает перед нами свои щедрые объятия!
Действуя на ощупь, Харон отполз к ближайшей колонне, опасаясь, что его попросту затопчет обезумевшая толпа.
А к станции Маршала Жукова подходил поезд.
* * *
С подобной флуктуацией Харон никогда еще не сталкивался, более того, он никогда о ней ничего не слышал. То, что происходило, не укладывалось ни в какие рамки. Что это? Массовая галлюцинация? Апологет догадывался, что проклятый маньяк-бокор вполне мог распылить по вентиляционной системе какую-то сильнодействующую гадость, дурманящую рассудок. Харон понимал это, но от «понимания» не становилось легче — животный страх лишь нарастал, и оставалось только служить простым статистом на этом чудовищном безумном спектакле человеческого отчаяния.
