Тот, что был пониже, внимательно следил за происходящим и не спускал глаз с геолога. Отстранив рукой горбоносого, он сдернул со стола рубашку. Под ней, поблескивая и переливаясь всеми красками, лежала груда камней. Это были его образцы, помеченные и описанные его собственной рукой. Рядом с ними, у края стола, лежала чужая лупа.
Горбоносый язвительно усмехнулся:
— И мы кое-что понимаем в геологии. Прочли, какой образец откуда. А вот эти, без записей, где ты нашел? — и он показал на несколько темно-серых камешков с наросшими на них черными кристаллическими кубиками.
Геолог, почувствовав на себе слишком пристальный взгляд второго из допрашивающих, смутился. Он напряг зрение, чтобы получше рассмотреть образцы. Да, это были они. Черные, со смолистым блеском. Он как раз положил их в сумку и собрался записать данные, когда на него обрушился поток воды. Записная книжка, карандаш, молоток — все унесло. Понимают они или нет, что это урановая руда? Находка, о которой нужно молчать.
Мозг его лихорадочно заработал. «Если это враги, то об этой руде они ничего не должны знать…»
— Ну как, будешь говорить, или нам придется портить с тобой отношения? — грубо спросил горбоносый.
Геолог кивнул головой и медленно проговорил:
— Я все скажу, только…
— Вот это дело! Так мы, пожалуй, сговоримся.
— Только сперва хочу знать, с кем я говорю и где нахожусь, — тихо, но решительно продолжал молодой человек, подняв голову к обветренному смуглому лицу человека, задающего ему вопросы.
Горбоносый подскочил, словно его стегнули крапивой, сверкнул на геолога желтовато-зелеными глазами.
— Ты что, издеваешься над нами? Здесь мы спрашиваем, а ты должен отвечать, ясно?
— Тогда я ничего не скажу. Я не Тодор Драганов, я не геолог, и образцы не мои.
Он не успел докончить — майор протянул к нему длинную костлявую руку и тыльной стороной ладони ударил по губам.
— Смотри, а то без языка останешься!
Удар был не очень сильным, но пришелся по больному месту. Лицо геолога исказилось от боли.
— Не смей бить! — ощетинился он.
— Майор, что вы делаете? — по-английски заметил тот, что был пониже.
— Он тут смеется над нами, а мы его по шерстке гладим! — кипя злобой, прошипел горбоносый и повернулся к иностранцу. Лицо его приобрело землистый оттенок и не предвещало ничего хорошего. — Сейчас он все расскажет.
— Вы грубы, майор, — попытался осадить его иностранец.
В голосе его звучали властные нотки.
Молодой человек оглядел поношенную домотканую одежду горбоносого, его крепкие, ободранные на носках башмаки.
