На него смотрели глаза, в которых было страдание и презрение, мольба и твердость. Оттолкнув его руки, юноша сам ступил в белый круг.
— Про большое богатство, видать, знает, оттого и упрямится, — шепнул Лиман Незифу.
— Ничего, попляшет еще по-медвежьи, все скажет, — зло процедил сквозь зубы Незиф.
В тот же миг безмолвие горной ночи нарушил крик филина, от которого оба застыли на месте. Крик повторился и таинственно замер, ударившись о стволы деревьев.
— Это Чоку, — прошептал Лиман, облизнув губы, и в замешательстве уставился на Незифа.
— Филин, кажись, — нерешительно произнес Незиф.
— Нет, это Чоку так кричит. Я знаю. Сейчас в третий раз крикнет.
И действительно, тишину снова нарушил крик.
— Что ему здесь надо?
— Ищет кого-то, должно быть, и знак подает.
— Нас?
Лиман пожал плечами:
— Не знаю.
Раздраженный неудачным допросом геолога, Незиф пришел в неистовство из-за того, что так неожиданно спутались все его планы.
Испуганный, словно провинившийся в чем-то ребенок, Лиман стоял, опустив руки, и беспомощно сжимал в одной из них флягу. Она легонько подрагивала.
— Они знают, что мы в этих местах хоронимся, когда переходим границу. Может, нас и ищут.
— Знают, — прошипел Незиф. — Что ж ты не сказал раньше? Шкуру с тебя надо спустить.
Он бросился вперед, оттащил потерявшего сознание геолога в кусты, кинул туда же рюкзак, ботинки, носки.
— Чего уставился? — прикрикнул он на растерявшегося Лимана. — Набросай на землю веток! Прикрой угли золой! Тащи сюда ямурлук! Да поживей!
Спустя минуту оба, притворяясь спящими, лежали под ямурлуком на куче веток, накиданных на выжженный костром круг. Земля излучала приятное тепло. Веки их были опущены, но уши ловили малейший шум. Фыркнул мул, стукнув копытами. Незиф свирепо прорычал:
— Я этой скотине глотку перережу!
Тепло размягчало суставы, навевало сон, но похитители были настороже и чутко прислушивались к темноте. Их надежно укрывала в безлунной ночи тень высоких деревьев. Вдруг поблизости треснул сучок. Послышались тихие шаги. Зашуршали потревоженные ветви.. К ним кто-то шел. Еще ничего нельзя было разглядеть, но чувствовалось, что человек где-то рядом. Потом шаги ненадолго стихли — видно, идущий остановился и негромко проговорил:
— Дымом пахнет и скотиной… Тут они, если не снялись с места.
Шаги послышались снова. Человек ступил на потухший костер. Под золой засветились тлеющие огоньки.
— Лиман, Незиф! Спите вы, что ли? Не слышите, что я вас зову?
Люди под ямурлуком молчали.
