— Лиман, — вполголоса сказал первый, — посмотри-ка, Ибрагим один или нет?
Лиман, просияв от оказанного ему доверия, в несколько прыжков очутился возле дама и, вытянув тонкую шею, окинул взглядом пустой двор. Ноздри его курносого носа смешно шевелились. Еще миг — и он был уже под лестницей, выдернул щепку из замочной петли и легонько толкнул дверь. Заржавевшие петли протяжно скрипнули. Лиман испуганно обернулся и скрылся внутри. В нос ему ударил спертый воздух, лицо облепила паутина. Помещение, в которое он вошел, довольна обширное и пустое, когда-то служила одновременно и кладовкой и хлевом. Из узкого оконца в глубине, заткнутого пучком сена, проникал слабый свет, прорезывавший темноту длинной воронкой с трепещущими краями. Лиман дошел до противоположной стены, задрал голову кверху, где в полумраке едва виднелась крышка какого-то люка, и два раза тоненько, едва слышно свистнул. Никакого ответа. Тогда он начал пристально всматриваться в потолок, стараясь что-нибудь увидеть сквозь щели между плотна уложенными балками, оплетенными густой паутиной. Балки эти одновременно служили полом для верхнего помещения. После повторного сигнала наверху послышалась какая-то возня, кто-то сдавленно кашлянул, шумна шмыгнул носом и спросил тихим, ровным голосом, словно говоря с собой:
— Кто там?
— Ибрагим, это я — Лиман.
— А-а! Входи, все в порядке.
Лиман проворно выскочил во двор и махнул рукой затаившемуся в кустах товарищу.
Старые деревянные ступеньки заскрипели под их ногами. Дверь перед ними приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить их, и сразу же захлопнулась, как только они юркнули внутрь. Их встретил высокий худой человек. Задвинув щеколду, он обернулся, чтобы рассмотреть гостей. По наспех заправленной в брюки рубашке из серого домашнего полотна, по растрепанным волосам и обвисшим светлым усам было видно, что, он только что проснулся и, даже не успел плеснуть в лицо водой. Он не стал протягивать вошедшим руку, даже не изменил выражения своего продолговатого лица, встретив их так, словно они вернулись после недолгой отлучки. Только карие глаза его, ненадолго остановились с плохо скрываемым удивлением на сбитой фигуре одного из пришельцев.
— Да это никак Незиф? Как ты сюда попал? Сказывали, будто ты на островах. Четыре года о тебе ни слуху ни духу, я и подумал: пропал человек. Мало разве народу погибло в эту войну. Значит, вернулся, а? Ну, присаживайтесь.
Он провел их внутрь низенькой комнаты с забранными решетками окнами и закоптелым очагом, усадил на пол на небольшие коврики и ловким движением придвинул к ним круглый выщербленный столик.
