Ибрагим снова пошел по следам, которые вывели их из леса к поросшему травой холму.
— Здесь они не таились. Шагали прямо. Знали, что их ждут.
— Почему ты так думаешь? — удивился паренек.
— Если б они не торопились, то шли бы лесом, а не гнали нагруженного мула по холму. А раз выбрали холм, значит, знали, что их ждут.
— Может, за ними гнались?
— Тогда уж им совсем ни к чему переть напрямик. Холм-то отовсюду видать.
Они поднялись на гребень, тянувшийся довольно далеко. Горизонт перед ними расширился.
Вдруг Ибрагим бросился ничком на землю.
— Ложись! — крикнул он пареньку.
— Зачем? — спросил тот и лег, не дожидаясь ответа.
— Плохо дело, — заметил Ибрагим немного погодя.
— А я ничего не вижу, — сказал паренек.
— Ты, может, и не видишь, зато тебя видно так, что лучше и не надо.
Солнце поднялось над горизонтом. Трава стряхивала с себя ночную росу, и она стекала по стебелькам, блестя мелкими слезинками.
— Дальше все голый холм, — недовольно покачал головой Ибрагим. — Напрямик идти нельзя.
— Нельзя, — согласился с ним паренек. — Что же делать?
Ибрагим огляделся по сторонам и пополз назад. Паренек последовал за ним. Когда вершина холма заслонила горизонт, они поднялись и быстро направились к лесу, росшему у его подножия. Паренек то и дело оборачивался назад и с грустью смотрел туда, где они обнаружили следы. Очутившись в лесу, Ибрагим не стал забираться вглубь, а двинулся вдоль опушки.
Начало припекать, когда они вышли к цепи обнаженных горных вершин. Ибрагим начал карабкаться вверх по осыпи между двумя каменными скатами. Паренек лез за ним, опираясь на топор.
— Куда мы идем? — крикнул он.
Ибрагим не ответил. Он добрался доверху, прижался к скале и осторожно высунул голову, чтобы посмотреть, что делается впереди. Паренек дополз до него и пристроился рядом.
Перед ними, насколько хватал глаз, тянулись зеленые возвышения, кое-где между ними темнел лес.
— Смотри-ка, дым! — воскликнул паренек.
— Где? — повернул к нему голову Ибрагим.
— Вон там, на той вершине, возле леса!
Ибрагим приставил козырьком руку к глазам и посмотрел в ту сторону. Потом решительно произнес:
— Они.
— Может, пастухи?
— Это мы сейчас посмотрим, — задумчиво сказал Ибрагим и скользнул вниз по осыпи. Паренек спустился за ним.
Они снова пошли лесом.
К полудню оба лежали среди зарослей, в нескольких стах метрах от костра, дым от которого заметили издалека. Место, где они укрылись, находилось на возвышении, и они могли беспрепятственно за всем наблюдать. Ибрагим отломал две ветки попушистее, накрыл одной голову паренька, а другой — свою. Паренек лежал на животе, опираясь подбородком на сложенные руки. Топор он положил перед собой. Ибрагим устроился на боку, чтобы не беспокоить раны. Дуло его ружья было направлено на костер и слегка приподнято кверху, чтобы туда не набилась земля.
