Даже напротив. В нем идет речь не о потопе, а о наводнении, и не всемирном, а местном. И случилось, согласно этому рассказу, это наводнение в одной только стране и уж никак не во всех. И этот потоп, по словам ассирийского сказания, продолжался не целый год, а всего лишь семь дней; а сбывала вода не месяц, а всего лишь одни сутки. Кроме того, в ассирийском сказании прямо говорится, что вода не покрывала всех вершин гор: там сказано, что корабль Ут-Напиштима остановился у горы Низир как раз тогда, когда потоп был в самом разгаре.
Горы Низир существуют и по сие время, и вышиною они всего лишь сто метров — это самое большее!
Значит, потоп, который мог лечь в основу ассирийского рассказа, был вовсе даже и не потоп, а месопотамское наводнение, к тому же довольно обыкновенное и частое в тех местах. Евреи превратили этот рассказ в сказку о всемирном потопе. На самом деле никакого всемирного потопа никогда не было.
Конечно, местные наводнения бывали и бывают и сейчас, и рассказы о потопах существуют почти что у всех народов, живущих вблизи водных пространств. Но ведь библия и попы не этого добиваются; они добиваются того, чтобы путем библии объяснять научные факты. Все то, что добыто наукой о земле (геологией) и другими науками, противоречит библии. И вот попы, которые поученее, те стараются сейчас «доказать», что наука и религия друг другу не противоречат. Что им приходится для этого делать? Им приходится для этого подгонять, буквально за волосы притягивать, извращать факты. Но когда подходишь к изучению вопроса с исторической меркой, когда приводишь такие факты, как нами приведенный ассирийский рассказ о потопе, то здесь и слепой видит, что никакой священной истории в библии нет, а есть лишь собрание сказаний, сложившихся в продолжение длительного времени у еврейского народа и у других народов, с которыми соприкасались в своей борьбе евреи. А такие же рассказы, то есть воспоминания о наводнениях, были почти у всех народов. Только не все додумались до того, чтобы объяснять наводнение гневом бога, который сам же все создал, а потом раскаивается в том, что создал, и топит в потоках ярости все живое.
Тысячи лет люди не только довольствовались этими сказками в качестве объяснения мироздания, но и верили, что в этих сказаниях воплощается высший разум божественный. Но такая младенческая вера теперь не удовлетворит ни одного мыслящего рабочего, ни одного колхозника, который хочет познать истину до конца. Если первая попытка помочь разобраться в библии хоть сколько-нибудь поможет познанию этой истины, я буду считать свою задачу выполненной. В дальнейшем я остановлюсь на всех сколько-нибудь значительных местах библии, имеющих отношение к научному миропониманию или к объяснению явлений общественной жизни.
