Глава (в действительности) восьмая
Все шесть дам под одну гребенку (но какую!). И как по маслу! Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я говорю чистую правду?
Ну, Берю! Ну, мастак!
Мастер-долбежник высшего разряда!
Сверхзвуковой пневматический отбойник супер-модерн! Всю конюшню ввел в экстаз. Он дал возможность дамам-затворницам обнаружить в себе свойства, о которых они даже не подозревали. Инвестиции — напор — результат! Работа так работа — с полной отдачей, и никаких послаблений.
В одном и том же режиме! Большому кораблю — большое плавание!
— Я никогда не освобожусь от этой напасти! — гундосит он. — Я никогда не выздоровлю! Если бы ты видел эту удочку, Сан-А! Как же в таком виде на улицу выходить? Придется смастерить специальный обтекатель. Я похож на рыцаря перед турниром! Куда его привязывать? Посмотри, я ведь поработал со всеми шестью, а он — как ни в чем не бывало! Ну что это, будто олимпийский факел! Привяжу наше трехцветное знамя, как к древку, и буду ходить в колонне ветеранов, чтобы было не так заметно. Выйду на Елисейские поля — полицейские будут честь мне отдавать!
Я пытаюсь принести мир в его растревоженную душу. Обычно таким образом успокаивают импотентов. Им строят всякие миражи, обещают лучшие времена, просят запастись терпением. Но здесь абсолютная противоположность. Мне приходится обещать Толстяку инертное завтра и гениталии мягкие, как потерянная перчатка. Полное атрофирование всего плотского. Но он слушает меня и не слышит. Иногда отчаяние охватывает его и он начинает молотить молотом по всему, что попадается под руку. Он хочет одного: уменьшиться в объеме. Всю его гордость как рукой сняло. Он готов превратиться в стоптанный башмак. Заметьте, что все мужчины так! Созданные для долгой серой рутины, они быстро устают от исключительного.
Появление истинного хозяина этих черных девочек привносит некоторое разнообразие.
У Али — так зовут их мужа — сухой трескучий голос.
Берю информирует меня, что, когда тот замечает нижний этаж моего друга, у него отваливается нижняя челюсть. Его черные глаза навыкате выкатываются, а потом закатываются. Я говорю ему, кто мы, рассказываю о нашей встрече с его братом, а также о несчастном случае с Берю по причине поглощения возбуждающих орешков.
— О да, — смеется он, — этот фрукт для знатоков. Когда-то его давали евнухам, чтобы частично реанимировать. Но эффект был дня на три.
— Что? — гремит Берю. — Не думаете же вы, что я выкачусь на улицу с таким хозяйством? Прикажете три дня болтаться везде с таким отбойным молотком?
