— И много их здесь? — тихо спрашиваю я у Толстяка.
— Хватает.
— Совершенно примитивное племя, я полагаю?
— Ты так думаешь? На них шмотки, что на каком лорде. Фланелевые брюки и рубашки с коротким рукавом и со значком крокодила. Но интересно другое: у каждого на спине написано его имя.
— Что, кроме шуток?
— Да я тебе сейчас прочту: Чучельник! Рационализатор! Дубильщик! Орлом! Почему орлом? На толчке, что ли?
— Да, действительно интересно… Весьма благодарны, господа, за ваши усилия, — говорю я, водя головой по кругу.
Веселое бормотание несется мне навстречу.
— Вы, очевидно, студенты университета из Кельбошибра на каникулах? — спрашиваю я, мило улыбаясь.
Аборигены начинают хихикать.
— Да нет, совсем нет, — отвечает тот же низкий голос. — Мы пастухи.
— А?
(Кстати, вы не представляете, как помогают романисту междометия типа «А!». Это дает возможность избежать повторов и максимально упрощает вопросы и всякие выкрики. Надо признать также, что «Нет?» и «Что?» тоже совершенно необходимый инструмент писателя.)
— Вы на острове, — отвечает все тот же голос, — где находится крокодилья ферма.
Кожевенный профсоюз Франции взял ее в аренду у Дуркина-Лазо для разведения этих животных, обеспечивающих кожей французскую промышленность.
— А, я понял! — ликует Берю. — Так вот почему столько одноногих в деревне!
— Да-да, так оно и есть, месье: это профессиональные калеки. Но спешу заметить, что согласно новому коллективному договору каждый из нас имеет право на получение искусственной ноги.
— А если вам откусят обе? — тревожится Берю.
— Случается и такое. Ну вот возьмите старика, который первым вас заметил. Он в рюкзаке за спиной своей жены. С ним, к сожалению, случилось такое несчастье. Если вам по недосмотру откусывают обе ноги, то вторую ногу приходится покупать за свой счет. Что вы хотите, с тех пор как мы получили независимость, требовать больше не с кого… Не желаете ли посетить нашу ферму?
— При условии, что вы будете нам еще и рассказывать, — вздыхаю я, — так как я слепой.
Парень с низким голосом, видимо, очень добрый человек, поскольку тут же берет меня под руку.
— Не беспокойтесь, я вас проведу, — обещает он.
И буквально через десять шагов принимается за работу.
— Сейчас мы находимся рядом со стадом дамских сумочек, — говорит он. — Очень красивые животные, прекрасно откормленные.
— Сумка сумке рознь! — произносит другой голос, в котором слышится снобизм аристократических кварталов Парижа.
Мой гид с жаром отвечает:
