В очередной
раз подавив
дрожь, охватившую
его тело, Лаклейн
повернулся
к Эмме, чтобы
уже в десятый
раз поинтересоваться
не мучила ли
ее жажда. Но
увидел, что
она расслабленная
и спокойная
свернулась
клубочком на
сидении под
его пиджаком.
Потянувшись,
Лаклейн укутал
ее им плотнее.
Отчасти потому,
что посчитал,
так ей будет
удобнее, а отчасти
потому, что
так было удобнее
ему – не видеть
ее оголенных
бедер. Эмма
оперлась головой
о стекло, выглядывая
в окно с этими
штуковинами
в ушах, по-видимому,
не осознавая,
что нежно напевает.
И Лаклейн не
хотел ее прерывать.
У нее был прекрасный
голос, который,
казалось, убаюкивал.
Она
сказала, что
ничего не делала
особенно хорошо.
И раз уж Эмма
не могла лгать,
это означало
- она не считала
пение своим
талантом. Лаклейн
призадумался,
откуда у нее
эта неуверенность
в себе. Она была
красива и умна,
а глубоко внутри
нее полыхал
настоящий
огонь. Хотя,
не так уж и глубоко.
В конце концов,
челюсть она
ему все-таки
вывихнула.
Быть
может, вампирская
семья считала
ее слишком
чувствительной
или замкнутой,
и, поэтому, была
с ней жестока.
Уже сама эта
мысль заставила
ярость внутри
него всполохнуть
ярким пламенем,
зародив заманчивую
идею убить
каждого, кто
отнесся к ней
плохо.
Лаклейн
прекрасно
понимал, что
сейчас происходило.
Он привыкал
к ней, начиная
рассматривать
ИХ как одно
целое. Каким-то
образом, связь
с его парой
начала зарождаться
от простого
укуса.
«Сколько
же нам еще ехать?»,
Эмма была уже
почти готова
заныть.
Теперь,
когда силы к
ней вернулись,
небольшое
пространство
машины заставляло
ее беспокойно
вертеться. По
крайней мере,
именно поэтому
– пыталась
убедить себя
Эмма – она начала
ёрзать на сидении.
А не потому,
что таяла под
пиджаком Лаклейна,
все еще сохранившим
тепло его тела
и распространяющим
вокруг нее
этот восхитительный
запах.
Она
потянулась
и вытащила
наушники из
ушей, что, очевидно,
у ликанов было
призывом к
действию или
сигналом «Изведи
меня допросами»,
потому что на
нее тут же
обрушилось
бесконечное
количество
вопросов.
- Ты
сказала, что
никогда не
убивала и не
пила из кого-либо
другого. Значит
ли это, что ты
никогда не
кусала шею
мужчины даже
во время секса?
Случайно забывшись,
например?
Эмма
выдохнула,
потирая лоб.
Чувство разочарования
становилось
все сильнее.
Этой ночью ей
почти что было
комфортно
рядом с Лаклейном,
но пришел новый
день и вновь
последовали
вопросы и намёки
с сексуальным
подтекстом.
