- Как
же я устала,
что каждый
считает должным
упрекнуть меня
в этом! Теперь
еще и тот, кто
ничего обо мне
не знает, бросает
подобное мне
в лицо, - в ее
хриплом голосе
начали проступать
нотки гнева.
– Более подходящим
вопросом будет
– Отчего мне
не избегать
конфликта?
Разве ты не
поступил бы
так же, если
бы… - оборвав
себя, Эмма тут
же отвернулась.
Положив
руку ей на плечо,
Лаклейн спросил.
– Если бы что,
Эмма?
Когда
она, наконец,
встретилась
с ним взглядом,
в ее глазах
читалась мука.
– Если бы всегда
проигрывал.
Он
нахмурился.
- Когда
постоянно
терпишь неудачу,
то кем в итоге
оказываешься?
- Это
не так…
- Хорошо,
когда я хоть
раз выходила
победительницей
в конфликте
с тобой? Когда
ты меня похитил?
– содрогнувшись,
она отстранилась
от его руки. –
Или когда заставил
согласиться
на это безумие?
Нет, наверно,
все же, когда
вынудил пить
твою кровь.
Лаклейн, тебя
удерживали
в плену не кто-то,
а вампиры, и
едва убежав,
ты захватил
меня. Какого
черта тебе от
меня нужно? Ты
же ненавидишь
кровососов,
и меньше чем
за неделю выказал
мне столько
отвращения,
сколько я не
знала за всю
свою жизнь. Но
все равно не
желаешь меня
отпускать.
Горько
рассмеявшись,
она добавила.
– Как
же тебе, должно
быть, нравятся
все эти маленькие
вендетты. Ты
что, приходишь
в экстаз, унижая
меня чуть ли
не до чувства
тошноты? Или,
может, получаешь
какое-то извращенное
удовольствие,
сначала оскорбляя,
а уже через
секунду засовывая
руку мне под
юбку? А только
речь заходит
о том, чтобы
меня отпустить
– просишь остаться,
прекрасно
зная, что я нахожусь
в опасности…
От тебя!
Ему
нечего было
отрицать. Он
провел рукой
по лицу, едва
осознав, правдивость
всего сказанного
ею. Его чувства
к Эмме стали
ему яснее, так
же как и ее –
достигли точки
кипения. Лаклейн
хотел признать,
что она его
пара. Что, он
держал ее рядом
совсем не для
того, чтобы
причинять
боль.
Но знал,
что сейчас не
лучшее время
для правды.
- Ты, как
и все остальные,
просто переступаешь
через меня,
даже не интересуясь,
каково, при
этом, мне, - когда
ее голос в конце
сорвался на
хрип, Лаклейна
затопила волна
раскаяния.
- Ой-ой,
наверно, мне
лучше заткнуться,
пока я совсем
не расклеилась.
Не хочу огорчить
тебя видом
своих омерзительных
слез!
- Нет,
Эмма, подожди…
С шумом
- и удивившей,
казалось бы,
ее саму силой
– Эмма захлопнула
дверцу машины
и зашагала
прочь. Лаклейн
не остановил
ее, хотя и пошел
следом, стараясь
не упускать
из виду.
