Как бы там ни было, когда он представил себе испуганную, плачущую Каро, ему почему-то стало не по себе…
Он сразу понял, что она действительно плакала. Войдя в библиотеку, он сразу обратил внимание на ее бледное, заплаканное лицо. Каро свернулась калачиком в мягком кресле у камина и сладко спала; книга, которую она читала, лежала открытой у ее колен.
Без дерзкого блеска в глазах и гневного румянца на щеках она показалась ему невероятно юной и хрупкой. Доминик невольно удивился. Как ей удалось прожить в Лондоне целую неделю и не стать жертвой какого-нибудь мошенника, а то и похуже?
Правда, он сомневался в том, что Каро стала бы чьей бы то ни было жертвой без боя. Похоже, она не привыкла к покорности и подчинению! И все же ей просто не хватит физических сил, чтобы сопротивляться хищнику мужского пола, а молодость и отсутствие покровителей делают ее легкой добычей для представителей преступного мира, которых так много в больших городах… За то, что Каро Мортон прожила целую неделю в Лондоне в относительной безопасности, следует благодарить Дрю Батлера.
Если Доминику и требовалось подтверждение, что он поступил правильно, взяв Каро под свое покровительство, он получил его несколько часов назад, когда нанес визит Николасу Брауну в его доме в Чипсайде.
Побочный сын титулованного джентльмена и какой-то давно забытой проститутки, Браун, хотя внешне и служил воплощением респектабельности, вырос на улице и был крепок и закален, как любой обитатель лондонского дна. Благодаря своей уличной закалке он и сколотил себе состояние. Браун ловко пользовался слабостями и пороками многих представителей высшего общества. Ему при над лежали три игорных клуба, из которых «У Ника» считался самым фешенебельным.
Через несколько минут после того, как Доминик позвонил в дверь дома Брауна, бывший владелец клуба «У Ника» предложил леди в маске выступать в других его клубах — до тех пор, пока «У Ника» не отремонтируют. Доминик не колеблясь отклонил предложение от имени Каро.
Он любовался ее невинным личиком, чувствуя, как внутри его все переворачивается. Подумать только, она выставляла себя напоказ перед порочными юнцами и сомнительными типами — завсегдатаями заведений Брауна! Ему стало страшно. Обладая большими связями в лондонском преступном мире, Браун уже наверняка знает, что молодая женщина, которая поселилась у Доминика под видом его бедной родственницы, и есть таинственная леди в маске…
Ни словом, ни делом Браун не выдал своих познаний, но то, что он отрицал всякую связь с недавним нападением и даже присовокупил, будто понятия не имел о нападении на Натаниэля Торна, когда Доминик напрямую спросил его об этом, было само по себе подозрительным. Обычно Браун гордился своей осведомленностью по любому поводу.
