— Мы еще ни о чем не договорились, — возразил Доминик, решив больше ни за что не спорить с ней. Вместо этого он побарабанил по крыше кареты и отдал распоряжение своему груму, чтобы тот ехал прямо в Блэкстоун-Хаус. — Позже я пошлю к вам на квартиру за вашими вещами, — сообщил он.
— Вы…
— Каро, уверяю вас, если мои розыски займут больше двух-трех дней, я непременно устрою вас в другом месте; и давайте на этом покончим. — Он устало откинулся на спинку сиденья, вызывающе подняв черную бровь.
Его спутница охотно приняла вызов:
— Вы и в самом деле намерены — пусть и временно — поселить меня в своем доме?
— В самом деле, — ответил Доминик.
Каро презрительно фыркнула:
— В каком качестве, позвольте спросить?
— Если кто-то потребует разъяснений… — Судя по его тону, он и мысли не допускал о том, что кто-нибудь посмеет требовать разъяснений от графа Блэкстоуна! — Тогда мы представим вас моей овдовевшей бедной кузиной. После битвы при Ватерлоо в Англии осталось очень много молодых вдов. Мы скажем, что вы только что приехали в Лондон и некоторое время поживете у меня, а я тем временем подыщу для вас в столице какое-нибудь скромное жилье.
— Я приехала в Лондон без багажа и без служанки? — нахмурилась Каро.
Доминик равнодушно пожал плечами:
— Бедной вдове служанка не по карману — разве что я подыщу ей кого-нибудь… А ваши вещи доставят позже.
Каро раздраженно спросила:
— Разве у графа Блэкстоуна имеется овдовевшая бедная кузина?
— Нет.
— А вообще кузины у вас есть?
— Нет.
Она с озадаченным видом вскинула голову:
— Но хоть какие-нибудь родственники у вас, наверное, есть?
— Ни единого.
Каро не представляла жизни без своих двух сестер. И пусть сейчас она от них далеко, она твердо знала, что вернется к ним, как только Диана убедит Гейбриела Фолкнера, что ни одна из сестер Коупленд не намерена выходить за него замуж.
Заметив выражение ее лица, Доминик помрачнел и сказал:
— Не тратьте на меня понапрасну свою жалость. Я часто наблюдаю многочисленные трудности, которыми бывают отягощены родственные узы, и потому склонен считать отсутствие у меня родни не недостатком, а, наоборот, большим достоинством.
Каро задумалась. Неужели он говорит правду? Неужели Доминик в самом деле предпочитает жизнь, лишенную каких бы то ни было родственных уз? Жизнь, в которую он не впускает никого, кроме нескольких близких друзей вроде лорда Торна?
Однако думать о характере Доминика, как и о чем-либо другом, у нее больше не было времени, потому что карета вдруг остановилась. Выглянув из окошка, Каро увидела большой особняк в фешенебельном, судя по всему, квартале Лондона — наверное, в Мейфэре или возле Сент-Джеймсского парка… Как бы там ни было, таких величественных зданий, как Блэкстоун-Хаус, она еще не видела.
