Ему выдали ключ от шкафчика, но прежде чем открыть дверцу, Ваймс смазал ее петли маслом из небольшой масленки. Сам он не успел ничего положить в свой шкафчик, однако на нижней полке обнаружился помятый мешок. Ваймс поднял его…
Ай, молодцы.
Внутри лежала серебряная чернильница капитана Мякиша.
Ваймс выпрямился, окинул взглядом шкафчики с вырезанными древними инициалами и редкими отметинами от ударов ножом. Достал из кармана небольшой сверток черной ткани, который чуть раньше изъял из шкафа с уликами. Когда он развернул ткань, в тусклом свете блеснули стальные отмычки. Ваймс не был специалистом по взлому, но открыть дешевые расхлябанные замки на дверях ему не составило труда.
Все просто, главное — выбрать правильный инструмент.
Еще чуть позже он шагал домой по окутанным туманом улицам.
И вдруг он с ужасом осознал, что так хорошо ему давно не было. Тем самым он как будто предавал Сибиллу, будущую Стражу и даже себя самого, его светлость сэра Сэмюеля Ваймса, обязанного думать о политике в далеких странах, о нехватке личного состава и о том, как поднять со дна реки эту треклятую лодку, которую вечно топят олухи из Речной Стражи. При этом он хотел вернуться назад… или вперед, или вбок, или как там его. Действительно хотел. Так хотел снова очутиться в своем времени, что почти ощущал его вкус. Конечно хотел. Но не мог, по крайней мере пока, и потому вынужден был оставаться здесь и, как сказал доктор Газон, делать ту работу, что была прямо перед его носом. В настоящий момент эта работа заключалась в том, чтобы остаться в живых и выйти победителем из игры с Тупыми Подлюгами, а Ваймс умел выходить победителем из таких игр, еще как умел. Он любил эти игры. Такова уж природа зверя.
От раздумий его отвлекли какие-то люди, выскочившие из темного переулка.
Первый получил удар ногой в живот, потому что зверь не привык драться честно. Ваймс отскочил в сторону и схватил второго. Почувствовал, как нож скользнул по нагруднику, наклонил голову и нанес удар шлемом.
Нападавший аккуратно свернулся калачиком на мостовой.
Ваймс быстро повернулся к первому драчуну, который корчился от боли и задыхался, но тем не менее не выпустил из рук нож и размахивал им перед собой, будто талисманом. Острие описывало в воздухе неровные восьмерки.
— Бросай нож, — велел Ваймс. — Повторять не буду.
Вздохнув, он сунул руку в задний карман. Достал кожаный чулок, набитый дробью. Он запретил офицерам своей Стражи носить такое оружие, но знал, что некоторые все равно его не послушались. Что ж, если у стражника есть голова на плечах, на подобное ослушание можно и сквозь пальцы посмотреть. Иногда нужно закончить спор быстро, а чулок с дробью далеко не самый плохой аргумент.
